Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Сначала ему это было не надо, а позже наверняка все просчитал и от идеи отказался.
– Почему?
– Кому нужен агент, даже под завязку набитый секретными сведениями, но не способный их передать. Из тех тоннелей не возвращаются. А если случится прокол, то для Многоликого это было бы чревато.
– Ну и прогулки же ты выбираешь по «злачным» местам, командир. Что, я шахт не видел? Сервиса ноль. Ни пожрать, ни поспать. Обслуживание грубое. В перспективе сплошная беготня с личной императорской охраной на хвосте.
– Добавь сюда еще Обогана, и картина будет полной.
– Спасибо, что напомнил. Еще один подарочек с дурным характером и явными садистскими наклонностями.
– Нашел конечный пункт отправки?
– Больше ничего интересного, но у нас есть еще один источник.
– Ты думаешь, в сейфе?
– Нет. Вот он, – психолог указал на впавшего в ступор охранника. – Сидит и сопит в две дырки, когда его повелители
– Что ты знаешь о готовящемся этапе? – спросил Шаман, выведя из транса гаюна, но контролируя его сознание в режиме подчинения.
– Этап отправляется послезавтра.
– Куда?
– Я не знаю.
Ответ поступил с задержкой, будто допрашиваемый в нем сомневался.– А что ты вообще знаешь об этапе?
– То, что говорят.
– Что говорят?
– Этап идет на Гаю.
– Кто говорит?
– Конвой, который их забирает.
– Личная гвардия императора?
– Нет.
– Кто охраняет этап?
– Штурмовики.
– Это они говорят, что этап на Гаю?
– Да.
– Откуда им это известно?
– В пространстве транспортник ждет крейсер, и там конвой меняется на гвардейцев.
– Где происходит погрузка этапа?
– Здесь. Прилетают грузовые шаттлы.
– Какая охрана в девятом блоке?
– Обычная. Два человека.
– Установки пси‑подавления там работают?
– Да.
– Кажется, все выяснили. Пора сворачиваться, – проговорил Шаман.
– В свою камеру, а завтра на допрос? – уточнил Самум.
– Переселением займемся завтра. А насчет допроса, кто бы волновался. Пошли.
Гошар быстро уничтожил все следы проникновения в блок памяти, выключил аппаратуру, и взломщики покинули кабинет полковника. Оба ключа вернулись на свои места. Один в ящик на стене, второй в карман охранника у двери в блок. За диверсантами закрылся замок их камеры, а охранник пошел будить А‑Сата. Вскоре входная дверь блока, проскрежетав, закрылась, и все стихло.
– Спать, – приказал Шаман, забираясь на свое место.
Утро началось с громкой побудки. Охранник бил своей дубинкой в металлическую дверь.
– Вот что значит совершить ошибку, – недовольно проворчал Самум. – Вчера надо было привить ему хорошие манеры.
Шаман соскочил со своего места, умылся и, разминаясь, зашагал по камере. Утренняя пайка прилетела в камеру через кормушку в виде черных брусков, похожих на хлеб, каждый из которых был упакован в тонкую пленку.– Кофе, конечно, не полагается, – произнес психолог и, вскрыв обертку, откусил от брикета.
«Хорошо, что я здесь не задержусь», – мелькнуло у него в голове, когда вкусовые рецепторы выдали результат качества пищи.
Экспериментировать дальше он не стал, и остаток брикета положил в нагрудный карман куртки.
«Быстро съешь», – прозвучал в голове ментальный приказ Шамана. Посмотрев, он увидел, как командир, давясь, откусывает и глотает похожие на прессованные опилки куски своего завтрака, ничем не отличаясь от остальных сидельцев камеры. Обреченно вздохнув, Самум тоже принялся за уничтожение следов своего неадекватного поведения. Выяснение обстоятельств аварии на заводе оба нетраца прошли без малейших затруднений. На допрос пленников выводили по одному так, что, когда очередь дошла до них, порядок вопросов и пси‑воздействие были диверсантам хорошо знакомы. Главным было правильно показать нужную реакцию обычного узника на те или иные вопросы и действия допрашивающего. Дознаватель, так ничего вразумительного не добившись, снял пробу с кистей рук и, не обнаружив на них порохового нагара, отправил пленников в родной блок, в котором они и числились. День прошел спокойно, так как на работы они распределены не были. Покормить их тоже забыли. Обед для неработающих не предусматривался. Вернувшаяся к вечеру смена, шатаясь от усталости, повалилась на нары. Кое‑кто был прилично избит конвоирами и, естественно, лишен ужина. Зрелище пришедших вызывало жалость и злость. Получив свою порцию так называемой еды через специальное приемное окно, нетрацы медленно ели, поглядывая на поведение окружающих их пленников. Всех отличало полное безразличие к своей судьбе и к судьбе находящихся рядом товарищей. «Может, оставим на прощание подарок?» – имея в виду охрану, ментально передал психолог. «У нас не будет для этого времени», – ответил нетрац, понимая, что Гошар хочет получить разрешение на перестройку программы установок пси‑подавления в режим агрессии. Когда в блоке прозвучал сигнал, запрещающий движение, все пленники уже давно лежали по своим местам, вымотанные тяжелым рабочим днем. Выждав еще три часа, Шаман отдал приказ подниматься. Пройдя узким проходом между трехъярусными нарами, они подошли к двери блока, оказавшейся незапертой. Дежурный охранник, опираясь на стену спиной, сладко посапывал, сидя на жестком табурете. Он даже не заметил, как его сновидение сменило тематику. Теперь он должен был проводить две единицы в девятый блок и, забрав оттуда две других, доставить их в третий. «Зачем это делать ночью? – задал вопрос сонный мозг, уже подчиненный и направляемый чужой волей. – Приказ полковника А‑Сака? Делать ему, что ли, нечего. Спал бы да другим не мешал», – рассуждал охранник, поднимаясь со своего места, и, не задавая вопроса, откуда перед ним появились две единицы, сделал жест рукой в сторону выхода. Ночной лагерь был хорошо освещен и, миновав несколько блоков, они вскоре добрались до девятого.– Что надо? – буркнул его страж, куривший на свежем воздухе.
– Приказ А‑Сака, – сонно прогудел конвоир.
«Посмотри свой контроллер», – мягко входя в сознание гаюна, подсказал Шаман.
– Сейчас, – будто отвечая на заданный вопрос, ответил ночной страж, вынимая из чехла прибор и вглядываясь в высветившуюся на экране информацию.
«Шевелись», – ускорил его мыслительный процесс нетрац.– Сейчас приведу. Заводи этих, – проговорил охранник, заходя в помещение блока.
Обмен единицами был проведен быстро и деловито. Диверсантам пришлось еще осуществить процедуру переодевания, так как их роба, побывавшая в цехе и развалинах, существенно отличалась чистотой от переодетых в новую форму пленников «девятки». Еще пять минут понадобилось диверсантам, чтобы скрыть свои следы проникновения. Двое содержащихся в блоке землян забыли, что были отобраны на этап. Охранник девятого блока уснул, не зафиксировав в памяти странный ночной обмен, а сопровождающий гаюн должен был забыть о своих походах после возвращения на пост.
Новые жители девятого блока без труда нашли свои места и, устроившись на жестких ложах, беспечно уснули.
Утро началось с ранней побудки. Завтрак был отменен, и под крики суетящейся охраны пленников вывели на огромный плац. Вновь началась суета конвоиров, и вскоре общая колонна была разбита на отдельные отряды. Численность каждого, по прикидкам Шамана, составляла около пятисот человек.
«Разбивают на партии, для погрузки в шаттлы», – понял нетрац. Местное светило с каждым часом припекало все сильнее. Пленники покрылись обильным потом. Очень хотелось пить. Диверсанты включили саморегуляцию своих организмов на внутреннюю прохладу и дискомфорта не ощущали. Жара не выматывала. Тело и рефлексы были в полной боевой готовности. Предпринятые ими меры по внедрению в лагерь и на этап казались исчерпывающими. Они сделали все, чтобы не оставить следов, но, как говаривал Колдун, «гарантию безопасности может дать только кладбище, и то если ты там лежишь». Пока все было тихо. Охрана не делала никаких лишних телодвижений, так же как и пленники, жарясь в своих робах на солнцепеке. Гул, донесшийся с неба, заставил почти всех поднять головы. Десять темных точек, постепенно увеличиваясь, превратились в знакомые обводы грузовых шаттлов. Сотрясая воздух, машины пошли на посадку в километре от узников. Грузовые аппарели упали на выжженную траву. Из чрева машин посыпались группы штурмовиков, образуя цепью коридор, упирающийся одним концом в черную броню машин и дотянувшийся другим до плаца со стоящими узниками. Раздались сухие окрики конвоя. Первый отряд во главе с контролером двинулся бегом к шаттлам. За ним последовали второй, третий, четвертый и, наконец, шестой, в состав которого входили нетрацы. У аппарелей отряды останавливались, и в грузовой трюм пленники входили по одному. Стоящий рядом с контролером штурмовик считывал показания с прибора, регистрирующего количество прошедших и номера их личных чипов. Трюм грузовика не был приспособлен под загрузку такого количества людей. Поднявшиеся в него первыми заняли места на откидных скамейках, расположенных вдоль бортов, остальным было приказано вплотную размещаться, сидя на металлической палубе. Наконец посадка была закончена. Толкая сидящих и нанося им удары дубинками, штурмовики еще теснее усадили пленных, закрыв решетчатые ворота, отгородившие узников от захлопнувшейся аппарели. Взревели двигатели. Шаттл, покачиваясь, завис на огненных струях, а потом, резко набирая скорость, устремился вверх. Только сейчас для нетрацев начался путь на Гаю.