Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
«Приказать им, что ли, – мелькнуло в голове капитана. – Успею, никуда они от меня не денутся. Впрочем, две из трех вообще не подходят».
Четвертой вошла разведчица. Девушка уже взяла себя в руки после неудачи на полосе. В отличие от десантниц, на лице у нее был легкий макияж и обворожительная улыбка. Она оставалась женственной и пыталась понравиться.
– Спойте мне, что‑нибудь, – попросил Смирнов.
– Что спеть, господин капитан?
– Да что хотите.
Девушка исполнила куплет задорной песенки, в которой говорилось, что находящийся в увольнении солдат кое о чем мечтал, но ничего не получил.
«Голос не плох и с аурой можно было бы поработать, – оценивая исполнительницу, мелькнуло в голове у Шамана. – Но в песках не потянет. Нет стержня».
– Вы можете идти. Возможно, мы еще увидимся.
– Буду ждать, – кокетливо проговорила девица и, выходя, обернулась, подарив многообещающую улыбку.
Пятой вошла нарушительница порядка прохождения полосы препятствий.– Сержант Котова, – представилась девушка с порога.
– Скажите, Котова, почему, выполняя упражнение на полосе, вы бросили оружие? Как прикажете это понимать?
– Я выполняла определенное задание. Автомат стал помехой для его успешного завершения.
– Вы всегда быстро сдаетесь, если что‑то не получилось с первого раза?
– Я не сдалась, если вы имеете в виду, что не стала преодолевать препятствие по высоте. Просто было два решения этой задачи. Я приняла верное.
– Но были установлены определенные правила. Вы их нарушили.
– Господин капитан, вы знаете не хуже меня, что правил на войне не бывает. Я действовала именно исходя из этого.
– А если бы высоту нельзя было обойти?
– Я бы ее преодолела.
– В боевой обстановке вы тоже бросите оружие?
– Да, если это поможет выполнению задания.
– Вы боитесь темноты?
– Наверное, нет. – Тут девушка смущенно улыбнулась. – У нас дома был кот. Он часто прятался под кровать. Там было темно и страшно. Но я лезла и вытаскивала его оттуда.
– Ты почувствовала опасность на лестнице, когда шла по полосе. Расскажи как?
– Нет, я не чувствовала опасность. Я ощутила, что инструктор сейчас сделает что‑то, от чего мне будет плохо, и я побежала. Знала, куда он смотрит и куда можно наступать.
– Спой что‑нибудь.
Девушка не стала задавать вопросов. В песне, которую она начала исполнять на незнакомом языке, было что протяжное, тоскующее. Не особо эмоциональный Смирнов почувствовал, что тембр голоса девушки навевает на него грусть, и ему пришлось внутренне встряхнуться.– Выше, пожалуйста, – попросил он, прислушиваясь. – Еще выше тоном.
Исполнительница послушно повысила голос.– Достаточно, – остановил он девушку. – По дому скучаешь?
– Скучаю.
– А о чем песня?
– О доме, который очень далеко остался без теплых рук хозяина и ждет его, но может не дождаться. Дорога обратно очень трудна.
– У тебя есть гражданская профессия?
– Да, я архитектор. Университет заканчивала, когда война уже началась.
– В армию пошла добровольцем. Почему?
– Скорее всего, чтобы себя проверить.
– Ну и какой вывод?
– Вроде справилась. Только скучно. Каждый день одно и то же. Два рапорта написала, чтобы из охраны в действующую часть перевели.
– Вот я тебе и предлагаю в действующую. Согласна? Только предупреждаю, тяжело будет.
– Если подхожу, возьмите. – Девушка смущенно улыбнулась. – Только вот характер иногда у меня… – Она замялась, не окончив фразы.
Теперь улыбнулся Шаман.– Насчет характера уже заметил. Думаю, споемся. Пока свободна. Освобожусь через двадцать минут, мне с остальными поговорить надо.
– Разрешите идти?
– Идите.
Девушка четко повернулась кругом и, выходя, закрыла за собой дверь. «Кажется, нашел, – мысленно потирая руки, подумал про себя Смирнов. – Ишь ты, инструктора она чувствует. Сколько вот таких даровитых мы не замечаем. Посмотрим, пташка, птичка невеличка, что из тебя получится. А стерженек все‑таки, есть», – еще раз порадовался он. Быстро закончив беседу с остальными претендентками и захлопнув за собой дверь инструкторского угла, он вышел в зал. Котовой не было. Шаману не надо было смотреть на часы. С момента ухода девушки прошло восемнадцать минут. «Придется подождать, поторопился», – закуривая, подумал он. Ровно через две минуты дверь в помещение открылась и девушка шагнула ему навстречу.– По вашему приказанию сержант… – Взмахом руки он прервал ее доклад.
– Почему я должен вас ждать?
– Господин капитан, согласно вашего приказания явилась через двадцать минут.
– Почему не ожидали в зале?
– Насколько я поняла, всем не обязательно знать, на ком вы остановили свой выбор.
– Решение ты приняла правильное, но исходя из чего сделан вывод?
– В действующие части так не переводят. Получи предписание и езжай к новому месту службы. Проверка на уровень подготовки и всех девушек. Значит, в группу нужна только одна.
– Почему именно в группу и к чему секретность?
– Я в охране служу. С вами был офицер. Он, как мне кажется, в разведке служит. Зачем, спрашивается, он был на отборе?
– Все правильно вычислила. А не боишься?
– Есть немного, но не за себя. Не справиться боюсь, подвести.
– Ладно, пойдем. Бояться вместе потом будем.
Они прошли по коридорам базы и вскоре оказались у входа в нужный ангар, куда их впустил Самум. На стартовом столе уже стоял катер‑невидимка. Грузовой люк был распахнут, и в его проеме просматривалась носовая часть песчанки. Вторая машина стояла в стороне и из‑под поднятого кожуха ее двигателя виднелись только ноги в десантных ботинках, облаченные в комбинезон.
Шаман свистнул. Мужчина разогнулся и, вытирая руки ветошью, пошел навстречу прибывшим. Молча пожав руку командиру, он стал пристально рассматривать девушку, на что она, не смущаясь, ответила таким же изучающим взглядом.
– Представляю нового члена группы, – произнес Смирнов. – Сержант Котова до сегодняшнего дня служила в охране секретных объектов. Гражданская профессия – архитектор.
– Так не пойдет, командир. Не будем же мы такую девушку сержантом да еще Котовой называть, позывной ей нужен, – высказал свое соображение Гошар.