Неугомонный эльф
Шрифт:
— Сам ты пьянь! А я тр… рр… хрр…
— Переволновался, — со странной интонацией промолвил дядя, погладив племянника по голове. — Завтра его жизнь изменится раз и навсегда… Эй! Кто там!
Фрозинтар отсутствовал на мальчишнике, но это не мешало бывшего наемнику подпирать стену снаружи пиршественного зала. Свадьба отнюдь не вызывала у него положительных эмоций — достаточно было вспомнить, кто невеста! — и драур был настороже. Услышав крик лорда Калливара, он переступил порог пиршественной залы. На бледном лице не дрогнул ни один мускул, лишь глаза сверкнули таким огнем, что некоторые гости разом протрезвели.
— И это… пусть он протрезвеет! — крикнул вслед уходящему бывший Наместник.
Карадор во сне почмокал губами и страстно облобызал подлокотник.
Не обращая внимания на его возню и бормотания «ну, иди ко мне, моя цыпочка, что ты жмешься?», бывший наемник добрался до покоев своего друга, пинком распахнул дверь и, подойдя к кровати, перевернул кресло и сильным рывком стряхнул спящего на постель.
— Ой, ё! — воскликнул очнувшийся Карадор. — Ты что, Фрося? Так и убить можно!
— Тебя, пожалуй, убьешь. — Драур одной левой отставил кресло в сторонку. — Что это было?
— Ты догадался? А вот дядя поверил… Брр! — Сев на постели, и. о. Наместника энергично помотал головой. — Я так старался.
— Заклинание трезвости дал тебе Келлегор?
— Угу! — вскочив, Карадор принялся энергично приводить себя в порядок. — Постой на стреме, а? Кто пойдет — свистнешь!
Драур пожал плечами и переместился к двери, привалившись к ней так, что теперь никто бы не смог войти, не сдвинув прежде его с места. Скрестив руки на груди, он спокойно наблюдал за мечущимся по комнате другом, который хватал то одно, то другое, запихивая вещи в дорожный мешок.
— Врете, не возьмете! — сердито бормотал он. — Еще никому не удавалось женить настоящего искателя приключений против его воли! И вот вам всем, а не свадьба! — Миру был продемонстрирован оттопыренный палец. — В окно выброшусь! И даже не пытайся меня остановить!
Последняя реплика была адресована бывшему наемнику, но тот и ухом не повел.
— Переоденься, — спокойно промолвил он. — В этих цветных тряпках только по лесам и шататься.
— Сам знаю! — Набив мешок, Карадор стал выпутываться из церемониальных одежд. Послышался треск рвущейся ткани.
Пока эльф отчаянно боролся с одеянием, Фрозинтар выпрямился, сделав шаг в сторону, и распахнул дверь.
— Ой! — хором воскликнули сразу двое. — Ты чего? Я же просил предупредить!
— Это свои. — Драур протянул руку застывшей на пороге Седоне. — Принесла?
— Да. — Девушка двумя руками прижимала к себе объемистый мешок.
— Это чего? — Из вороха тряпья показалась взлохмаченная голова.
— Дорожные припасы, — пожал плечами драур, снова закрывая двери. — На всякий случай. Ты не пойдешь один!
Карадор не стал задавать лишних вопросов — только кивнул, как само собой разумеющееся, и уточнил деловым тоном:
— Еще кого позовем?
— Нет, — категорично высказался Фрозинтар.
— А этот твой… ну, ученик? Льор?
— Нет!
— А почему?
— Потому, что у меня нет учеников! И я не собираюсь ими обзаводиться.
И кроме того, побег был отличным способом избавиться от навязанной роли учителя.
Тара с тоской огляделась по сторонам. В трактире на окраине маленького городка она выделялась, как одинокое дерево среди пустыни. И не только потому, что других посетителей действительно было мало, — просто девушка не подозревала, что она тут будет единственной представительницей другой расы.
Удирая, куда глаза глядят, от разгневанного эльфа и уверенных в ее предательстве бывших товарищей, она невольно выбрала путь, лежащий в стороне от человеческих городов. То есть отправилась не в обратную сторону, а свернула к востоку. В географии бывшая «охотница» не разбиралась и сейчас недоумевала, куда это ее занесло.
Маленький городок больше заслуживал названия «большая деревня», если исходить из утверждения, что у каждого города должна быть крепостная стена и ворота со стражей, взимающей въездную пошлину. А в центре города должен стоять замок лорда, который в случае войны обязан защищать подданных, а в мирное время — собирать с них дань. Чем больше город, тем сильнее и влиятельнее лорд. А самый сильный и влиятельный — король — живет в столице, выполняя по большому счету те же обязанности, что и какой-нибудь мелкопоместный дворянчик.
Здесь ничего подобного не было. Десятка четыре домов — некоторые в два этажа — располагались вокруг небольшой площади, на которой стояла каменная стела. То ли изваяние местного божка, то ли памятник, значения которого никто уже не помнил. На площади располагалось несколько крупных зданий — трактир и еще два, заинтересовавшие Тару только своими размерами. Грабительница прикинула, что в них могут жить местные представители знати. Но вот чем там поживиться? И вообще, стоит ли наносить туда «визит невежливости»? Имелось слишком много «но».
Первое — у нее еще оставалось порядочно денег, как золотые паннорские «подковы», так и уплаченный эльфом Таниром аванс. Этого вполне достаточно, чтобы продержаться некоторое время, залечь на дно и не высовываться. А в том, что ей стоит затаиться, сомнений не было — «крысу» будут травить долго и упорно. И в этом было второе «но» — если хочет жить, она должна найти такое место, где ее не сразу смогут отыскать.
Нет, этот городишко в принципе подходил для того, чтобы переждать хотя бы несколько дней, но всплывало третье и самое важное «но» — в этом городе девушка оказалась единственной, с какой стороны ни посмотри. Ибо практически все жители городка были светлыми альфарами или малютками-элле.
Ни тех ни других Тара никогда прежде не видела и сейчас исподтишка рассматривала из-под челки.
Альфары сильно напоминали эльфов, разве что были меньше ростом — на целый локоть, и были гораздо стройнее, с большими, чуть раскосыми глазами. Их волосы были всех оттенков — от пепельных блондинов до каштановых. А длинные уши торчали из волос, раза в два превышая длиной уши эльфов. Малютки-элле и вовсе шокировали воображение: ростом они были с двухлетнего карапуза, такие же большеглазые и большеухие, с грубоватыми лицами вечных старичков. Походкой, манерами и голосами они напоминали уродца-карлика, которого Тара однажды видела на подмостках бродячих артистов. Тот оставил у девушки двойственное чувство жалости и брезгливости, и сейчас это чувство вернулось, тем более что подавальщицами у альфара-трактирщика были две женщины-элле.