Неуловимая Констанция Данлап
Шрифт:
Больше Констанция не медлила и не колебалась. Женская интуиция подсказывала ей, что пора действовать, другого пути нет.
Она появилась в коридоре как раз тогда, когда полицейские начали выламывать дверь.
— Надо же! — издевательски осклабился Драммонд при виде Констанции. — Вам не хватало только спутаться с теми, кто нарушает новый закон о запрете наркотиков!
Констанция ничего не ответила, решив сперва заставить Драммонда раскрыть карты.
— Что ж, — продолжал тот, — на сей раз я собираюсь взять преступников. В данном случае я действую
Все это Драммонд выложил с хвастливым пафосом, превратившим полицейскую облаву в подобие театральной постановки.
Констанция не стала долго размышлять над его словами. Дверь наконец-то слетела с петель, и она вслед за полицейскими быстро вошла в квартиру. Если Адель и вправду была дома, она, возможно, нуждалась в помощи подруги.
В маленькой гостиной Констанция увидела то, чего больше всего боялась: Адель неподвижно лежала поперек дивана.
Констанция подбежала, наклонилась над ней и взяла ее за руку. Рука была очень холодной. И, насколько Констанция могла судить, Адель не дышала и сердце ее не билось!
Всего пару мгновений Констанция стояла в ужасе и замешательстве, а потом вспомнила про брошюрку, прочитанную в одной из городских больниц, когда лежала там на обследовании. В книжке говорилось про аппарат, который мог спасти Адель.
Констанция молнией метнулась к телефону в вестибюле и позвонила в больницу, умоляя срочно прислать врача.
Она не очень четко помнила, что случилось потом — события развивались слишком сумбурно и быстро. Машина «Скорой помощи» подлетела к дверям, и молодой врач в белом халате, с тяжелым чемоданчиком в руке вбежал в квартиру.
Кинув лишь один взгляд на несчастную девушку, он пробормотал:
— Паралич респираторных органов — слишком большая доза наркотиков. Вы вовремя меня позвали. — И принялся распаковывать чемоданчик.
Теперь, в решающие минуты, Констанция обрела сверхъестественное спокойствие. Стоя рядом с врачом, она помогала ему так же проворно, как если бы была профессиональной медицинской сестрой.
Доктор привез любопытное приспособление из трубок и клапанов, с большим резиновым мешком и маленьким насосом. Он быстро положил прикрепленную к прибору чашку на нос и рот бесчувственной девушки и взялся за дело.
— Ч-что это? — Драммонд разинул рот, когда увидел, как до сих пор недвижная грудь танцовщицы поднялась и снова опустилась.
— Аппарат искусственной вентиляции легких, — ответил доктор, работая быстро и осторожно, — искусственное легкое. Иногда он может оживить даже того, кто с медицинской точки зрения уже мертв. Последний шанс для этой девушки.
Констанция подняла пакетик, лежащий рядом с диваном Адель, и молча протянула врачу.
— Почти чистый кокаин, — заметил доктор, попробовав порошок. — Гидрохлорид,
Констанция промолчала. Она видела, как Мюллер дал ее подруге этот пакетик, вынув его не из коробки, а из склянки. Вместо разбавленного наркотика аптекарь дал Адель чистый препарат. Почему? Мюллер хотел, чтобы какой-то секрет навсегда умер вместе с Адель?
Аппарат равномерно подавал воздух. Удастся ли спасти девушку?
Констанция снова мысленно прокрутила все, что видела через детектоскоп, событие за событием… и внезапно вспомнила о странном письме и деньгах.
Оставив доктора сражаться за жизнь пациентки, она поспешила в аптеку. Мюллера уже увели, и не успел вмешаться оставленный за главного полицейский, как Констанция схватила использованный листок копировальной бумаги, перевернула и поднесла к свету.
В изумлении она прочла отпечатавшиеся на черном листке слова. Это было признание. Мюллер признавался доктору Мореланду Прайсу, что возглавлял своего рода наркотрест, рассылал повсюду курьеров вроде Бубенца, часто добавлял наркотики в выписанные доктором лекарства и неоднократно нарушал закон, выдавая лекарства по таким рецептам повторно. Признание было полным и убедительным.
Однако оно не удовлетворило Констанцию. Она не могла поверить, что Адель совершила самоубийство. Наверное, ее подруга знала какую-то тайну… Какую же?
Констанция вернулась в квартиру, где врач все еще трудился над своей пациенткой.
— Есть изменения? — тревожно спросила Констанция.
Вместо ответа доктор кивнул на неподвижную девушку на кровати и на мгновение остановил аппарат.
Механическое движение груди прекратилось, ему на смену пришла слабая дрожь губ. Адель шевельнулась… и судорожно глотнула воздух!
— Адель! — негромко вскрикнула Констанция, нагнувшись к ней. — Адель, ты меня слышишь?
Что-то промелькнуло на лице девушки — возможно, узнавание. Доктор отложил аппарат.
— Адель… Ты меня узнаешь? — настойчиво спросила Констанция.
— Да, — прошептала Адель. — Там… Что-то не то… Они…
— Что? Ты о чем? — настаивала Констанция. — Я тебя не понимаю!
Девушка беспокойно шевельнулась. Доктор помог ей привстать, и она, широко открыв мутные глаза, начала говорить — сбивчиво и путано. Констанция наклонилась, чтобы лучше слышать слабый шепот, неразличимый для остальных.
— Он… обманывает… Отдел здравоохранения… — выдавила Адель. Собралась с силами и продолжала: — Мюллера и Бубенца арестуют и накажут. Их сумели поймать с поличным. Но его — нет… Все было устроено так, чтобы дело поручили тому детективу. Деньги… будут уплачены обоим, Мюллеру и сыщику, чтобы увести расследование в сторону и защитить его. Он заставил меня молчать. Я видела детектива, даже танцевала с ним и согласилась… согласилась никому ничего не говорить. Я бы сделала что угодно… Я послушное орудие, когда у меня есть наркотик. Но… на этот раз… все было…