Неуловимая Констанция Данлап
Шрифт:
Она забормотала совсем бессвязно.
— Кто заставил тебя молчать? Кто? — поторопила Констанция. — О ком ты?
Адель застонала и конвульсивно вцепилась в ее руку. Констанция не остановилась, чтобы подумать, этично ли расспрашивать полуживую девушку. Она думала лишь о том, чтобы докопаться до правды.
— Кто это был? — повторила она.
Адель слабо повернула к ней голову.
— Доктор Прайс, — пробормотала она в ухо нагнувшейся к ней Констанции. — Он рассказал мне… обо всем… прошлой ночью…
Констанции все стало ясно. Адель была единственной посторонней, узнавшей секрет. Она могла разладить тщательно отрегулированный механизм, защищавший настоящего главу наркотреста, щедро платившего за спасение собственной шкуры.
Констанция выпрямилась и резко повернулась к Драммонду.
— Вы признаете виновным и доктора Прайса, — негромко сказала она. — И не втянете в дело эту девушку. Вы оставите ее в покое. А еще вы оба — и вы, и мистер Мюллер — дадите ей деньги на лечение от наркотической зависимости.
Драммонд сердито шагнул к ней, но быстро отступил, когда Констанция добавила все так же негромко, но более твердо:
— Или я обвиню вас в покушении на убийство.
Драммонд угрюмо повернулся к оставшимся в комнате полицейским из своего отряда по борьбе с наркотиками.
— Можете идти, парни, — грубо сказал он. — Произошла ошибка. Эта девушка нам не нужна.
Глава 12
Хищение
— Фотографии в газетах редко похожи на оригинал, — небрежно заявил Лоренс Маккей.
Констанция Данлап, не обращая внимания на окружающее, не сводила глаз с человека, сидевшего за столом напротив. А их окружал захватывающий вид театрального разъезда — красивые лица и роскошные платья, изысканная музыка, яркий свет и веселье. Она не зря выбрала именно это место и время. Констанция надеялась, что контраст того, что она собиралась сказать, с роскошной жизнью вокруг усилит впечатление от ее слов.
— И все равно я узнала фотографию, — настаивала она. — И на этой фотографии изображен Грэм Маккензи.
Констанция тщательно сложила газетную вырезку и сунула в сумочку, лежащую на стуле у стола.
Лоренс Маккей не отвел взгляд.
— Предположим — просто чтобы поддержать беседу, — что вы правы, — протянул он. — И что бы вы стали делать, будь я тот самый Грэм Маккензи?
Констанция посмотрела на невозмутимого с виду мужчину. Благодаря своей острой проницательности она знала, что его спокойствие — всего лишь маска. Будь она настоящим детективом, который внезапно подошел бы к нему сзади в сутолоке подземки, похлопал по плечу и прошептал: «Вы в розыске!» — он вел бы себя точно так же.
— Мы имеем дело с фактами, а не с предположениями, — уклончиво заметила Констанция.
На мгновение на лице Маккея появилось задумчивое выражение. Что она замышляет — шантаж? Он недавно
— Что ж, давайте поиграем в эту игру, — сказал он с полуулыбкой. — Итак, положим, я — тот самый Грэм Маккензи, который удрал из Омахи с… О какой сумме говорится в статье? Полмиллиона долларов? Удрал с полумиллионом долларов наличными, незарегистрированными акциями и облигациями… Ваши дальнейшие действия?
Констанция поняла, что он искусно поменял их местами. Вместо того чтобы быть преследователем, она превратилась в преследуемого — по крайней мере, в этой беседе. Он не признался ни в чем, и ее восхитила выдержка Маккея. Этот человек зачаровывал ее — его повадки, его уверенность, его взгляд. Большие серые глаза принадлежали скорее мечтателю, чем бизнесмену. В нем чувствовался однолюб: такой мужчина выбирает женщину раз и навсегда… И за таким мужчиной избранница могла бы последовать на край света.
— Вы не ответили на мой гипотетический вопрос, — напомнил Маккей.
Констанция встряхнулась, осознав, что слишком глубоко ушла в свои мысли.
— Я рассуждала чисто теоретически, — пробормотала она.
— Значит, вы не знали, что собираетесь делать дальше?
— Н-не знала, — запинаясь, ответила она.
Маккей нагнулся к ней через стол.
— Может, вы бы припомнили старую пословицу: «Поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы другие поступали с вами»?
Это было жутковато — то, как он читал ее мысли.
— А вы знаете еще одну поговорку? Насчет того, кто часто приводит цитаты из Библии? — парировала она.
— Значит, я — дьявол?
— Этого я не говорила.
— Но намекнули.
Она и вправду сделала это, но упрямо покачала головой:
— Ничего подобного.
— То есть вы не считаете меня дьяволом?
Констанция на мгновение отвела глаза и посмотрела на праздную толпу.
— Грэм Маккензи, — медленно проговорила она, — какой толк ходить вокруг да около? Почему мы не можем быть откровенны друг с другом? — Помолчала и задумчиво продолжила: — Хорошо, я начну первой. Довольно давно я впуталась в подделку чеков ради одного мужчины. Я бы сделала для него все, все что угодно!
Лицо Маккея-Маккензи затуманилось. Констанция сразу заметила его реакцию, поскольку пристально наблюдала за ним. Итак, он не терпел никакой конкуренции.
— Я говорю о своем муже. Он пошел на растрату, думая, что делает это ради меня, — пояснила она.
Лицо Маккензи прояснилось; он явно почувствовал облегчение. Большинство мужчин таковы, и он не был исключением из правил. Сам он мог преступать законы морали, но от женщин требовал следования высоким нравственным стандартам.