Неуловимые (с иллюстрациями)
Шрифт:
Гулко, неторопливо застучали винтовки.
Выстрел — и зашипел воздух из правого переднего колёса машины.
Выстрел — и заглох пробитый мотор.
Автомобиль накренился, стал.
Офицеры выпрыгнули из него, упали в кювет и начали отстреливаться.
Партизаны вели огонь, не торопясь. Пули их вздымали фонтанчики песка у кювета, за которым прятались гитлеровцы, ложились справа и слева, но — странное дело! — ни одна не достигала цели.
Фашистские офицеры лихорадочно выпускали пулю за пулей, с ужасом сознавая, что кончаются патроны, а с ними исчезают и шансы на спасение.
Командир отряда повернулся к лежавшему рядом партизану в немецкой шинели.
— Царапни-ка того, который слева. Только гляди, чтоб не очень!..
Партизан кивнул, улёгся поудобнее и выстрелил, затем — ещё раз. Одна из пуль достигла цели. Худой гауптман схватился за пробитое плечо и со стоном опустился на дно кювета.
Теперь за двоих отстреливался спутник гауптмана, пожилой оберст. Он держал в каждой руке по пистолету и выпускал последние патроны. Ещё несколько минут, и он погибнет. Помощи ждать неоткуда — сколько он ни оглядывал шоссе, оно пустынно, не видно ни одного автомобиля…
Оберегу показалось, что в кустах что-то мелькнуло. Он выстрелил. Ствол пистолета мягко качнулся вверх, затвор выбросил стреляную гильзу и остался открытым: патроны в обойме кончились. Офицер проверил второй пистолет. Там было два заряда.
«Вот и конец», — с тоской подумал оберст.
Взгляд его в последний раз скользнул по дороге. Немец чуть не вскрикнул от радости. На шоссе показался автомобиль. Он шёл на большой скорости. Видно было, что сидящий за рулём офицер ведёт машину одной рукой, а другой — держит наготове автомат.
Оберст узнал белый автомобиль. Он принадлежал оберштурмфюреру, который четверть часа назад просил свечу.
У начала подъёма «штеер» притормозил. Его владелец выскочил на дорогу, спрыгнул в кювет и кинулся на выручку, ведя огонь из автомата. Очередь, вторая, третья. В кустах, где засели те, что обстреливали гауптмана и оберста, послышались крики и стоны: видимо, обер-штурмфюрер стрелял метко.
А тот все усиливал огонь.
— Держитесь! — кричал он, приближаясь к оберсту.
Вот он уже рядом и, продолжая стрелять, протягивает офицеру пистолет. Теперь огонь ведут двое.
С каждой очередью автомата оберштурмфюрера огонь из кустов слабел. Но оберст не сомневался, что опасность все ещё велика и нельзя недооценивать противника. Поэтому обороняющиеся, наскоро перевязав гауптмана, продолжали обстреливать невидимого врага.
Так продолжалось ещё некоторое время. Из кустов отвечали одиночными выстрелами. Затем смолкли и они. Все было тихо. Тогда Аскер и оберст поползли вперёд и обследовали кусты. Там никого не оказалось — только стреляные гильзы…
— Удрали, — презрительно усмехнулся Аскер.
Его спутник, к которому успело вернуться самообладание, сказал:
— Эти бандиты никогда не выдерживают организованного сопротивления. Главное, когда встречаешься с ними, — не струсить и не растеряться.
Керимов кивнул. Они вернулись к кювету. Аскер поднял гауптмана и понёс к машине. За ним, озираясь и держа наготове автомат, следовал оберст.
…Была ночь, когда Аскер доставил раненого немецкого офицера в ближайшую комендатуру полевой жандармерии. Пока оберст объяснял обстоятельства происшествия, пока составляли протокол и ходили за врачом, советский разведчик возился с раненым, устраивая его на жёстком комендантском диване.
— Как вас зовут? — спросил слабым голосом гауптман.
— Краузе. Оберштурмфюрер СС Курт Краузе.
Раненый попросил, чтобы оберштурмфюрер записал для него свою фамилию, имя и город, где служит. Аскер с готовностью исполнил это и, в свою очередь, занёс в блокнот; гауптман Иоахим Динкершмидт, штаб сорокового армейского корпуса.
Обменялся советский разведчик адресом и с другим офицером. Запись об оберсте гласила: Юлиус Штюльпнагель, интендантское управление группы войск.
Оберст сказал:
— Оберштурмфюрер Краузе, я обязан вам жизнью. И я не теряю надежды, что мы ещё встретимся, хотя и служим далеко друг от Друга.
— Да, — кивнул Аскер. — Наше знакомство было гм… несколько необычно. И я хотел бы сохранить память о нем. Нет ли у вас фото?
— Я только собирался спросить вас об этом! Вы понимаете, что фрау Штюльпнагель была бы рада…
Фото не оказалось ни у немца, ни у разведчика. Но Аскер нашёл выход.
— Мы все равно пробудем здесь до утра. Так давайте сфотографируемся все трое.
— Черт возьми, это мысль!
Наутро лучший фотограф городка сделал снимок. За двойную плату он немедленно приготовил три отпечатка. Вскоре Аскер уже ехал н своём автомобиле. В кармане рядом со снимком с прочувствованной надписью оберста и гауптмана покоился аккуратно сложенный экземпляр акта о происшествии, составленный комендантом.
Глава пятая
1
Истекали пятые сутки с того дня, как Керимов оказался в партизанском отряде и завладел там документами обер-штурмфюрера Курта Краузе.
Последние двое суток он находился в пути. По двенадцати — тринадцати часов в день мчался на запад «штеер». Аскер позволял себе короткие остановки лишь для того, чтобы осмотреть и заправить машину, поесть, немного отдохнуть. Он запаздывал. Надо было опешить, скорее добраться до города, о котором говорилось в документах Краузе.
Путь автомобиля, начавшийся в лесах одного из восточных районов Львовщины, где был расположен партизанский отряд, проходил затем по крайним западным районам Украины, по югу Польши. И вот уже пошли небольшие городки восточной части Силезии.