Неумолимый
Шрифт:
Брошенными лошадьми оказались гнедая и белая – и на обеих имелось клеймо Лэнсфорда. К седлу одной был приторочен пустой ружейный чехол.
Вискерс обшарил все седельные сумки, но не нашел ничего, заслуживающего интереса. Вашмен сидел, положив обе руки на луку седла, и, щурясь от солнца, разглядывал осыпь в семи или восьми сотнях ярдов впереди.
Вискерс неуклюже взгромоздился на свою лошадь и достал сигарету.
– Я предлагаю отправиться туда посмотреть. Что бы ни свалилось с холма, оно, скорее всего, никуда не делось.
Вашмен, погруженный в раздумье, ничего не ответил. Бак Стивенс сорвал с головы шапку и погнал лошадей на юг, понукая их, как ковбой,
– Иначе они бы от нас не отстали. Мы всегда сможем прихватить их на обратном пути для Уолкера и миссис Лэнсфорд. – Тут лицо Стивенса изменилось. – Если мы, конечно, вернемся.
– Не говорите глупостей, – возразил Вискерс. Он достал из седельной сумки радиопередатчик, покрутил ручки, сказал пару слов, послушал и произнес: – По-прежнему ничего.
Вашмен ничуть не удивился. Днем у рации не слишком большой радиус действия, а от Каннингема их еще закрывали горы.
Они не имели никакой связи с внешним миром вот уже больше суток, и Вискерса это явно очень беспокоило. Случившееся наверняка получило широкую огласку, об ограблении пишут в газетах, говорят по радио и в телепрограммах. Журналисты толпами прибывают в Сан-Мигель с фотоаппаратами и телекамерами. Такая возможность прогреметь на всю страну – а он, вместо того, чтобы руководить погоней за преступниками, торчит в глуши и не может ни с кем связаться. Эта мысль позабавила Вашмена. В действительности, возможно, Вискерса тревожили не столько репортеры, сколько собственное начальство: похоже, немало людей в Финиксе и Вашингтоне заработали себе сердечные приступы.
Вискерс сухо осведомился:
– Вы можете объяснить, с какой стати мы теряем здесь время?
– Пока не знаю.
– К чему спешить принять приглашение от Харгита и его шайки, – вмешался Бак Стивенс. – Все смахивает на то, что они так и заманивают нас туда.
– Сейчас я готов признать, что был не прав, – заявил Вискерс. – Возможно, я медленно учусь, но все же учусь. Хоть это вас и удивит, но у меня тоже имеется некоторый опыт по части поимки всякого рода преступников. И я вовсе не предлагаю идти по лошадиным следам прямиком в тот осинник. Вы правы, это вполне может оказаться ловушкой, но что толку сидеть здесь, если мы хотим избежать засады? Надо свернуть в сторону и заехать в деревья оттуда. – Он указал налево, а затем махнул рукой направо и добавил: – Или же отсюда, чтобы обойти тех, кто поджидает нас с фланга.
Пока фэбээровец разглагольствовал, Вашмен смотрел во все глаза и думал. Игра, в которую они играли, требовала особой изощренности мышления – Вискерсу такое не под силу. По большей части предпринимаемые маневры заключали в себе обман в квадрате, а то и в кубе. На первом уровне вы просто устраиваете засаду, рассчитывая, что ваш враг ее обнаружит, ждете, когда он туда угодит, и нападаете на него. На уровне, предполагающем обман в квадрате, вы устраиваете ловушку настолько очевидную, что враг непременно ее заметит и попробует избежать, угодив при этом в настоящую западню. На высшем уровне, где требуется обман в кубе, вы устраиваете настолько очевидную западню, что врагу это кажется просто нелепостью; он отказывается в такое поверить, а посему ломится прямиком туда, меньше всего ожидая встретить вас там. Можно упражняться и дальше в изобретении засад и ловушек, но на практике всегда надо исходить из уровня мышления своего врага... и его представления об уровне вашего мышления. Надо принимать в расчет не только сноровку и опыт Харгита, но и его мнение об интеллекте преследователей. Замысловатость ловушки определяется тем, для кого ее устраивают: на умного или дурака. В каком-то смысле это сродни игре в покер, а Сэм Вашмен слыл хорошим игроком.
Сейчас Харгит как бы явно приглашает. Это может означать одно из двух: ловушку или попытку выиграть время; нечто, задуманное, чтобы заманить полицейских в западню, или сотворенное ради того, чтобы заставить их ходить кругами из-за страха попасть в засаду, дав тем самым Харгиту вдоволь времени убраться подальше, пока его преследователи отправятся в обход по лесам.
Через два часа солнце сядет. Харгит, возможно, считает, что им проще будет бежать в темноте. В чем-то он прав, но сейчас небо очищается от облаков, и ночью будет светить полная луна.
– Вы слушаете меня? – окрысился Вискерс.
– Какая вам разница? – Вашмен с трудом сдерживал раздражение. – Мы пойдем в обход. Я хочу выяснить, там ли они еще?
– В обход? И как далеко?
Вашмен обвел росшие впереди осины и возвышающуюся над ними гору с осыпью.
– Вы хоть представляете себе, сколько времени на это потребуется? – обрушился на него Вискерс.
– По моим оценкам, часа полтора. Или два.
– И знаете, куда они уйдут за такой срок?
– Можете идти напрямик, если хотите. Я уже устал спорить с вами. Поехали, Бак!
Конечно, Вискерс в конце концов отправился с ними.
Маневр занял целых два часа. Они въехали в осинник где-то на четверть мили выше по течению от того места, где длинная борозда на осыпи выходила на берег ручья; им не встретилось при этом никаких следов, кроме отпечатков копыт брошенных лошадей. Затем они поднялись наверх, скрываясь в соснах, перевалили через гребень, и через десять минут спуска Вашмен начал круто забирать вправо. Пройдя около полумили с другой стороны гребня, они нашли следы семи лошадей, идущие с юго-запада и уходящие наверх, туда, где начиналась осыпь. Теперь было понятно, куда направились преступники, оставалось выяснить, там ли они все еще или же уехали?
Вашмен проехал вперед еще около двух миль, стараясь держаться ближе к деревьям, стал спускаться, положив ружье на луку седла и призвав на помощь всю свою чуткость чистокровного индейца, выросшего среди лесов и гор. Они ехали цепочкой на расстоянии пятидесяти футов один от другого, и Вашмен внимательно смотрел под ноги: бог знает, сколько еще гранат осталось у беглецов?
Они спустились к ручью двумя милями ниже своей первой переправы. Вашмен внимательно осмотрелся, прежде чем направил лошадь через ручей и въехал в осинник. Он не стал забирать вправо, а поехал прямо вперед через поросль сикоморов и сбросивших листву осин, уходящую вверх на небольшой бугор, откуда просматривалось заросшее кустарником плато, на которое они вышли два часа назад. Солнце озаряло низину, и в его свете можно было различить две группы следов, выходящих из деревьев к югу отсюда и пересекающих плато: одни принадлежали брошенным лошадям, другие они сами оставили двумя часами раньше.
– Это еще не означает, что они по-прежнему здесь, – рассудил Вашмен. – Возможно, они заметили наше приближение и решили, обойдя нас, скрыться куда подальше. Но то, что они были тут совсем недавно, не вызывает сомнений, и я ничуть не удивлюсь, если они где-то здесь поджидают нас.
– Ладно, – съехидничал Вискерс, – мы ухлопали на все это пару часов и большую часть оставшегося в нашем распоряжении светлого времени. Какова будет следующая блестящая идея?
– Произведем разведку боем.