Неуставняк 2
Шрифт:
– А чё ли, я! – Уральское наречие различимо на раз.
– В какой школе учился [13] ? – Манеры и вид этого воина отливали неким пренебрежением, которое очень и очень импонировало мне.
– В восемьдесят первой! А ты? – Не было ни страха, ни упрёка – передо мной стоял равный мне, пусть и выше на голову, но равный во всех отношениях земляк, если не брат!
– В двадцать седьмой!
– Ха, да она у меня под окном! А ты где живёшь? – Я уже тянулся в его объятья.
13
В
– Коммунистическая, шестнадцать! – Его руки также стали раскрываться.
– Ни хуя себе! – Я бросился к нему на грудь и объявил: – А я в четырнадцатом!
Мы обнялись и даже немного постояли так.
– Так, Куделин, – майор прервал наши сантименты, – ты единственный, которого я взять не могу. Иди в клуб на распределение.
Остатки не забранных бойцов были препровождены в клуб. Что там происходило, я не знал.
– Ладно, меня Саней зовут, я из разведки, повтори свою фамилию.
– Куделин и тоже Саня.
– Нехуй по тылам хилять, пойдёшь ко мне во взвод, в разведку!
Меня сразу посетил душевный подъём. По сути своей все мальчишки разведчики, и как бы обстоятельства ни складывались, я тоже желал им быть, даже в ущерб своей мечте и здоровью. Это как игра – вот наиграюсь и вернусь назад, к маме.
– Видишь, я связист. – Я махнул головой в сторону расстроенного майора. – Он тоже говорил, что возьмёт.
– Не с-сы, сейчас метнусь до начальника разведки и решим! – Он покровительственно похлопал меня по плечу и улыбнулся. – Без меня не уходи, понял?! Упрись рогом, время тяни, хоть сопли жуй, но из клуба ни на шаг. Понял?!
– Понял! – Я был на подъёме, мне нравился мой земляк и я желал быть рядом с ним…
– Всё, действуй! – Он развернулся и удалился вглубь части.
Я постоял некоторое время, чтобы немного перевести дух и, увидев невдалеке от плаца курилку, пошёл туда.
В ней сидел обречённого вида солдатик. Хотя не так – в курилке сидел чухомор, который готовился к очередным метаниям. Это я сейчас могу так сказать, а тогда в курилке сидел растерянный мальчик, которого одели с чужого плеча. Внешне он вроде как походил на солдата, но его бегающие глаза, нервные движения рук и то, как он докуривал сигаретку – всё указывало на то, что он психически нездоров. Моё присутствие несильно его заинтересовало. Вернее, он вообще не проявил ко мне никакого интереса. Мне же, наоборот, требовался собеседник. Остаток докуриваемой им сигареты был настолько мал, что его пальцы явно терпели дискомфорт от подобравшегося вплотную огня.
– Может, моих закуришь? – Я достал из кармана пачку сигарет «Родопи» и протянул в его сторону. Он словно вышел из небытия и встрепенулся.
– А можно я возьму две? – ненастойчиво проканючил он.
– Да хоть все забирай! – Сигарет оставалось немного, а в моём РД [14] лежало ещё пять пачек.
– Да? – Он с недоверием
14
РД – рюкзак десантника – тщательно продуманный матерчатый ранец с многоцелевыми отделеньями, карманами и подвязками.
– Да! – Этот цирк начал уже утомлять.
– Спасибо, – прошептал он, словно в горле его враз пересохло.
Мальчик схватил пачку и, воровато оглянувшись, извлёк из неё шесть оставшихся сигарет, затем снял шапку ушанку и распихал их в отвороты. Одну он засунул в нагрудный карман повседневного кителя, затем водрузил шапку на голову и посмотрел на меня.
Перемена, произошедшая с его лицом, была поразительна. Вся обречённость ушла, глаза обрели смысл, спина распрямилась и даже откинулась на спинку скамейки.
– Откуда вас привезли?
– Вообще то не привезли, а прилетели, – поправил я, раскуривая свою сигарету.
– Ну ладно, – он примирительно согласился, – откуда вас?
– Из Гайжюная. – Я не стал утруждаться приличиями и выпустил дым прямо во время разговора.
– А! – Его словно осенило. – А я ещё сижу и смотрю, что-то уж очень много сержантов и ефрейторов. С Ферганы скромно выпускают. Мы вообще без парадки прилетели и бушлаты здесь получали.
Я посмотрел на свои вещи, и у меня закралось смутное сомнение, что парень действительно не в адеквате. Парадку я ещё могу допустить, но вот бушлат? Бушлат – это основная форма одежды для повседневного применения солдатом. Ну ладно – летом тепло, но ведь ночи отнюдь не молочные, они и холодом наливаются, а как же караулы?!
– А ты какого призыва? – Мне было интересно понять, что вообще передо мной сидит?
Я не описался, и вы правильно прочитали. Солдаты не могут быть настолько жалки, как он. Его вообще было трудно принять за солдата и существо в человеческом обличии.
– Я твоего призыва, – он сказал это так плаксиво, что мне стало просто жуть, – нас сюда послали на доукомплектование. Приехали в Фергану, присягу приняли и всё – сюда. Я здесь уже четвёртый месяц.
– А сам то откуда?
– Откуда? – Он словно не понял мой простой вопрос.
– Родом то откуда?
– С Химмаша. – Я начал терять терпение, он это заметил и, поняв свою оплошность, добавил: – Я из Свердловска. А ты?
Я повёл глазами по окружающим нас строениям и поднялся, чтобы покинуть курилку. Из клуба вышел офицер и стал смотреть по сторонам. Поняв, что ищут меня, я решил прервать это знакомство – оправил шинель и поднёс сигарету ко рту, чтобы сделать последнюю затяжку.
– Ты не выбрасывай, – он привстал, чтоб подхватить мою ещё не отброшенную сигарету, – я добью.
Сделав неглубокий вдох, я протянул ему остаток сигаретки и подцепил свои вещи.
– Так ты то откуда, сам то? – сказал он мне уже в спину.
– Из Смоленска! – не поворачиваясь, выплеснул я.
Здрасьте, притопали
– Ты Куделин? – задал вопрос худющий невысокий капитан, который вышел из клуба.
– Я.
– Блядь, где ты шляешься!? Что, уже борзеешь?! Смотри, у нас здесь не курорт, на губу в три счёта, – проречитативил он, гоняя незажжённую сигарету в углу широкой кромки губ. – Давай заходи.