Неусыпное око
Шрифт:
Он умолк. Его рука ласково погладила стену лифта.
Когда двери открылись на шестом этаже (наконец-то!), я вышла в узкое помещение, окружавшее шахту лифта — жалкое подобие вестибюля, из которого можно было попасть в четыре кабинета этого этажа. Дверь в бывший кабинет Чаппалара уже скользила в сторону, открываясь. Видимо, Тик заранее дал команду через свой связующий кристалл.
— Я оставил все как было, — пробормотал Тик, когда мы вошли. — Ты же знаешь, это традиция.
Тут можно было только горько усмехнуться. Улумы никогда не меняли обстановку, если пользовались чьим-то имуществом, особенно если предыдущий владелец умер. Может быть, это была религиозная
Как бы там ни было, они ничего не выбрасывали, не делали ремонта, хотя бы косметического. Мебель оставалась на своих местах, пока в буквальном смысле слова не разваливалась на части. И даже после этого новые жильцы могли просто переступать через обломки годами, разве что обстоятельства вынуждали их купить новый предмет обстановки. (Под «обстоятельствами» подразумевалось, что им попросту уже было не на чем сидеть.) Я бывала в домах улумов, где на стенах висело с десяток портретов, оставшихся от прошлых владельцев, они висели веками, и никто их не снимал.
Так что меня не удивило отсутствие перемен в кабинете Чаппалара. Груды папок по-прежнему клонились на десять градусов в сторону. Наполненные водой хрустальные трубочки «музыки ветра» качались, как обычно, неуверенно и печально над окном. («М-м-м… может, нам сейчас зазвенеть? Неужто и вправду стоит? Да ну его…»)
В комнате было все… кроме самого Чаппалара. Так и до слез недалеко, если позволять себе об этом задуматься.
— Так что нам делать? — сказала я чересчур жизнерадостным голосом и вдвое оживленнее обычного. — С чего начать?
Тик смотрел на меня в упор пару секунд, потом произнес:
— Я уже просмотрел файлы Чаппалара, разрешенные для непосредственного доступа, на предмет упоминания имени Майя.
У меня отвисла челюсть, а потом я едва удержалась от вопроса — как это он успел проверить файлы, если имя Майя я упомянула несколько минут назад? Но одним лишь приказом своему связующему кристаллу Тик мог запросить такой поиск у мирового разума, пока мы поднимались в лифте.
— …так что, — продолжил Тик, — все, что нам осталось сделать, — это просмотреть папки с документами.
Такое нельзя было свалить на магистра-проктора, а привереда-на-испытании посидит и посмотрит. Придется мне внести свою лепту, что означало выбор между двумя муками: читать документы с помощью связующего кристалла или трусливо загрузить их в читающее устройство.
Нет. Если я трусливо ретируюсь и воспользуюсь читающим устройством, Тик спросит: «Палка или мешок?»
— Я возьму половину документов, — предложила я. — А вы остальное.
Он кивнул. Почему он не сказал «Спасибо» или «Молодец, что преодолела свой страх»? Но опять-таки, я точно так же взбесилась бы, скажи он что-либо покровительственное в этом духе.
Не слишком-то ты последовательна, Фэй.
Мы с Тиком разделили папки на две одинаковые стопки, после чего отнесли их на стол Чаппалара. В поверхности стола было пять загрузочных ячеек; я подождала, пока Тик выберет себе одну из них, а после выбрала самую дальнюю. Ребячество, особенно если учесть, что Тик не заметил. На его лице уже было отсутствующее выражение, пока он загружал содержимое первой папки.
Неуклюже поспешая ему вдогонку, я быстро впихнула верхнюю папку из своей стопки в загрузочную ячейку. Читающее устройство тихо зашуршало, снимая внешнюю оболочку, и выбросило цепочку микрокадров-пузырьков вовнутрь; через стеклянное окошко просмотра я могла видеть, как пузырьки располагаются вокруг барабана доступа — словно ожерелье крупных, с ноготь, бриллиантов на черном бархате.
«Теперь в любой момент», — сказала я себе. Ничто не мешает мне внедриться в содержимое документа.
Глубокий вдох.
«Мировой разум, прием. Изучи документ на предмет присутствия имени «Майя» или ближайших гомологов».
Мне не нужно было уточнять, в каком документе, в какой загрузочной ячейке, — все эти детали будут добавлены к запросу моим подсознанием. Уж коли на то пошло, мне не было необходимости и проговаривать про себя точную команду — во всяком случае, не более чем нужно говорить «Рука, поднимись», когда тянешься за бокалом пива. Невысказанного импульса достаточно; мой связующий кристалл понял мое желание в тот момент, когда оно возникло, и незамедлительно направил запрос инфосфере задолго до того, как я проговорила про себя слова.
Прошла секунда. Потом я осознала, что жму на кнопку извлечения документа из ячейки, глядя, как микрокадры-пузырьки снова застывают в бриллианты и оболочка над ними смыкается. Не было никакого ощущения, что мировой разум «говорил» со мной, рассказывая, что в документе не упоминается Майя; просто я знала, что в документе нет ничего, относящегося к делу, так же точно, как знала цвет глаз моих супругов.
Знать, не узнавая. Жутковато.
Еще три папки. Загружаю их, не отличая момент перехода от размышления, содержит ли документ сведения о Майе, к уверенности в том, что не содержит. Из нездорового любопытства я решила усомниться, что вообще просматривала папки. Сомнение так и не зародилось: мой мозг нисколько не сомневался — документы чисты, хотя я и была в полном неведении о содержимом микрокадров.
Пробирает дрожь. Бегут мурашки. Настолько, что когда я дошла до пятой папки, я решила прочесть надпись на ней, просто чтобы знать, чем занят мой мозг. „На папке было написано «Археологическое бюро по взаимодействию». Чаппалар как-то упоминал, что он проверял археологическую деятельность на всей планете — непыльная работенка, потому что бюро состояло всего лишь из одного человека, работавшего в плохоньком офисе на нашей же улице. Когда Комитет по наследию на Новой Земле разрешал исследование развалин на Дэмоте, наш взаимодействующий археолог должен был заниматься организацией на местном уровне (транспорт, проживание и прочее).
Не то чтобы комитет разрешил хоть одни раскопки на моей памяти… Как я уже говорила, нашу планету списали со счетов давным-давно. Так что местный работник бюро получал зарплату и проводил время за обучением местных детишек игре на гобое; он играл в сопровождении квинтета деревянных духовых инструментов, и, похоже, хорошо. (Если в том нет непреодолимого противоречия — использовать «гобой» и «хорошо» в одном предложении. [11] )
Ежегодно Чаппалар вносил предложение в кабинет генерального спикера, рекомендуя упразднить должность в бюро по взаимодействию или переподчинить ее какому-нибудь другому ведомству. Ежегодно кабинет ГС отвечал, что Технократия отвергла предложение. Чинуши из комитета требовали, чтобы кто-то находился в состоянии готовности на случай, если они удостоят Дэмот своего высочайшего, мать их, внимания… а кабинет ГС каждый год решал, что не будет воевать с Технократией из-за зарплаты одного человека.
11
Гобой принадлежит к числу очень трудных в освоении инструментов, поэтому противоречие действительно существует.