Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь
Шрифт:
Полноватый, крупный парень в мешковатой серой одежде даже не успел испугаться. Тонкая, светящаяся белым змейка прошла сквозь него, словно сквозь бестелесный дух, черкнув ещё кого-то за спиной. А в следующий миг этот кто-то, оказавшийся миниатюрной девушкой, вдруг вспыхнул зелёным пламенем и в беззвучном крике за мгновение выгорел в пепел.
Самуил лишь злорадно улыбнулся, не теряя сосредоточения. А вот со стороны стоявшего рядом Отряда одиннадцать раздался ликующий крик:
— Получили, уроды!
По голосу жандарм сразу понял — это была Эсси. И улыбнулся ещё раз.
Понёсшая
На скошенном поле в это время бушевала магическая буря. Самуил коротко кинул взгляд в сторону и понял, что не всем сопутствовала такая удача, как им. Несколько отрядов Легиона уже потрепало — единожды не удержав щиты, они сразу теряли нескольких магов. Жандарм даже не стал удивляться тому, каким должен быть удар, чтобы пробить щиты «сотника», вкладывающего всю энергию лишь в них и ни во что больше. Только бы Борис с Дотраентис справились…
Несмотря на потери, Легиону удалось поразить ещё как минимум троих магов в сером. Небольшой, но всё-таки успех! Они не неуязвимы!
И всё-таки бой шёл не так хорошо, как надеялись легионеры. Их запасы энергии начинали подходить к критической отметке. А серые держались.
Борис Барши, стоявший перед Самуилом, вдруг залил мощную порцию силы в их всё ещё державшуюся молодцом защиту и резко обернулся.
— Половина! — крикнул он, сощуренно глядя сквозь жандарма. — Давай, Тис!
Самуил знал, что это значит. «Стремительная атака», раунд первый. То, что каждый отряд по поручению Луатариан готовил отдельно. Непредсказуемое и быстрое. И настолько смертоносное, насколько возможно.
Паучиха издала короткую трель на своём языке, и внезапно так стремительно прыгнула высоко вверх, что это выглядело почти телепортацией. В тот же самый момент «вскрыватели» и двое «разрушителей» отряда грохнули по щитам закрывшейся пятёрки серых, да так, что прошили их почти полностью.
Перед глазами Самуила поплыло, а его самого вдруг потянуло туда, вверх, вслед за Дотраентис. Ему вдруг привиделось, будто паучиха сжалась в воздухе в точку, но лишь на короткое мгновение — через долю секунды она уже оказалась возле не успевших ничего понять серых.
Похоже, что она обернула в какое-то проламывавшее щиты заклинание саму себя. По крайней мере, защита магов в сером разлетелась в лоскуты. А дальше паучиха-«сотник», вместо того, чтобы ударить заклинанием, просто выбросила вперёд пять из восьми хитиновых ног.
Острые и зазубренные, бронированные концы её лап прошили четверых из пяти — на молниеносный паучий бросок те не успели даже повернуться. Но вот пятый умудрился заметить её прыжок долей секунды раньше и сделал почти невозможное — переместился подальше. И его грубое, наскоро слепленное заклинание телепортации, выхватив из земли под ногами прямоугольник с идеально ровными краями, срезало нацеленную магу в сердце пятую хитиновую ногу Дотраентис под корень.
Паучиха закричала. Её булькающая
Отряд семнадцать застыл, вытаращив глаза на кричащую паучиху, чувствуя наползавшую прохладную и вязкую панику. Два соседних отряда Легиона уже помогали им со щитами и темпоральным синхроном, но и они отвлеклись на беспомощного «сотника», одного из двадцати девяти магов высшей касты, беззащитного и слабого…
Борис среагировал первым.
— Тридцать процентов! Все — Гестерианский щит! — заорал он. — Слияние с Отрядом одиннадцать!
Это значило только одно: они её оставляют — Дотраентис уже не жилец…
Шеренги мгновенно выполнили приказ. Почти полный, но по силе — обескровленный, Отряд семнадцать обернулся хитрой защитой от великой Луатариан и уже было кинулся к стоявшему невдалеке отряду Эсси…
Но в этот момент в головах всех магов Легиона словно лопнул пузырь с тошнотой — она навалилась так, что едва можно было терпеть. А потом всех окатило отдачей от сильного выброса силы — и паучиху вдруг словно раздавил исполинский каблук. Её панцирь хрустнул, оставшиеся ноги подломились, а из трещин в броне брызнула густая коричневая паучья кровь.
Но не на потерянную Дотраентис смотрели все легионеры, а за спины серым. Туда, где между домов появилась тонкая светловолосая женщина с грустными глазами.
Замешательство длилось всего мгновение, потому что больше, чем это мгновение, женщина магам не дала. Она распахнула объятия — и на щит Самуила обрушился поток белой, светящейся смерти такой силы, что он не смог устоять на ногах.
* * *
Гестерианский щит сработал ровно так, как от него ждали — как только его продавили наполовину, он просто дёрнул Самуила в сторону от слепящего смертоносного луча и отбросил назад.
То же самое произошло и с остальными магами Отряда семнадцать — они разлетелись в стороны, и боевая формация была сломана. Двое из них почувствовали, что энергии почти не осталось, отпустили щит, пытаясь на последние её крохи телепортироваться восвояси, но в долю секунды сгорели под белыми лучами.
Светловолосая и её маги в сером прижали Легион с новой силой — щиты лопались, отряды кидало в стороны, истощённые маги вскрикивали перед тем, как превратиться в пепел… Строй Легиона превратился в хаос.
Мятежные маги воспряли духом и теперь, пусть и с меньшей интенсивностью, осыпали легионеров заклятиями, а те только и могли, что пытаться держать щиты и стараться снова разобраться по отрядам.
«Сотники», тем не менее, держались почти все. Ключевое — темпоральный синхрон — нельзя было отпускать ни при каких обстоятельствах. Двум отрядам это не удалось, они словно застыли, провалившись в обычное течение времени — и моментально были уничтожены полностью.
Серые медленно выстроились перед Легионом тремя оставшимися группами и крушили, крошили и жгли.