Неведомые поля (сборник)
Шрифт:
Фаррелл вырос, исполняя обряды церкви, но не испытывая потребности в вере — компромисс, достаточно удобный для всех, кого это касалось. Он никогда не испытывал потребности в Боге или в уповании на небеса, но всегда томился желанием исповеди, способной дать мир его душе, Причащения, которое позволит ему прикоснуться к чему-то, лежащему по ту сторону сухих, трясущихся дланей патера Кроуни, и святой воды, отдающей на вкус звездным светом. И теперь, в гостиной, озаряемой ярким предвестием какого-то неподдельного, непереносимо упоительного чуда, он ухитрялся думать или произносить, или выражать как-то совсем иначе: о,
С первого же мгновения Фаррелл сознавал, что это крик страха, не боли, и что кричит не он, а Мика. И все же крик скребком продрал его кости, и он вместе с Джулией невольно рванулся вперед. Но им пришлось бы миновать Зию, а сделать этого они не могли. Зия стояла между ними и Микой Виллоузом, обратясь к ним спиной — гигантское, сияющее безмолвие, скрученное силой, неведомой ни им, ни кому-либо из их друзей. Огромная, точно тигр, Брисеида, поднявшись на задние лапы, обнялась с ней над телом Мики Виллоуза, они слились настолько, что казалось, будто у Зии вместо головы острая, белозубо ощерившаяся морда собаки. Теперь Фаррелл вспомнил отражение в стекле, привидевшееся ему в первый час его первой встречи с Зией, и крепко прижал к себе Джулию, ожидая чуда, которое, как он всегда сознавал, неминуемо должно совершиться.
И ничего не случилось. Зия не сделала ни одного колдовского жеста, не произнесла заклинаний, не свела с небес молнию, она лишь неподвижно стояла, и лапы собаки упирались ей в плечи, и черный человек бился на коврике у ее очага, и спина его с каждым вскриком изгибалась все более страшно. Звездный свет, наполнивший комнату, стал меркнуть, и то, что возвращалось в нее, было не доброкачественной темнотой, но суетливой мешаниной теней, попискивающих, как хомяки. Маска, висящая над камином, выбивала дробь бронзовыми зубами.
– Ну вот, видели? — Зия столкнула Брисеиду на пол и повернулась к Фарреллу с Джулией. — Для каждого действия существует равное противодействие — это так же верно для демонов и богов, как для ракетных кораблей. Если ты хоть на кратчайший миг неправильно изгибаешь вселенную — а это вы и называете чудом — и не можешь ее удержать, вселенная ударяет в ответ, и ты получаешь нечто, о чем совсем не просил. Когда-то меня уже наказали подобным образом.
Тон ее оставался таким же спокойно усмешливым, как и всегда.
Фарреллу никак не удавалось вспомнить, что нужно сделать, чтобы начать говорить. Вопли Мики Виллоуза, рвали изнутри его голову словно когтями, оставляя кровавые следы, а Зия, на глазах съеживалась не просто к своим натуральным размерам и привычной природе, но похоже, утрачивала и материальность, так что Фарреллу почудилось, будто он видит сквозь нее язычки черного пламени и подвывающую бронзовую маску. Зия коснулась скулившей Брисеиды, заставив ее умолкнуть, и вновь опустилась на колени рядом с Микой Виллоузом, бормоча слова не принадлежавшие ни к английскому, ни к старо-арабскому. Мика вдруг пугающим образом затих, лишь дыхание скреблось и оскальзывалось у него в груди. Зия шепнула ему:
– Прости меня.
– Мак-Манус, — выдавил Фаррелл. Тень величиной со свинью, проскользнула у него между ног, сделав круг, развернулась и принялась поддевать его носом. Он продолжал: — Мак-Манус, когда он пришел сюда
Удивленный смешок Зии прозвучал, как дыхание Мики Виллоуза:
– Там не было чуда, только страх. Ничего нет легче на свете, чем напугать человека — и никому из нас еще не удалось воздержаться от этого. А испуганный, он сделает за тебя все остальное, да еще наречет тебя богом. Вот напугать вселенную — в этом пока никто не преуспел.
Вторая маска, ее любимая, из Новой Гвинеи, залязгала острыми по-акульи клыками, Зия махнула ей рукой, чтобы она утихла, и маска презрительно плюнула в ее сторону.
– Простите меня, — повторила Зия, обращаясь к Фарреллу с Джулией. — Мне не стоило впускать вас в дом, не стоило притворяться, будто я способна чем-то помочь вашему другу. Мной руководило тщеславие, жалость, и я очень сожалею об этом. А теперь уходите. Думаю, вам еще удастся уйти.
К свинообразной тени присоединились другие, покрупнее и явно страдающие чрезмерным обилием ног. Они окружали Фаррелла, попихивая его, совсем как Брисеида, носами, плотные, словно подстилки, и пахнущие собачьей едой. Фаррелл слышал, как далеко от него, по другую сторону теней, Джулия произносит:
– Джо, помоги мне поднять Мику на ноги и пойдем отсюда.
– Нет, — сказал он громко, как смог. — Он звал ее, он знал, что только она способна ему помочь. Ты же любишь его… — что-то прогорклое мрело во рту, похожее на запашок теней. — Не хочешь же ты, чтобы он остался таким навсегда. Даже здесь, в Авиценне, его в конце концов заберут, накачают чем-нибудь, чтобы утихомирить, и он умрет. Она должна попытаться еще раз, вот и все.
– Ты не понял, — Зия с силой покачала головой, стряхивая с волос последние приставшие к ним остатки звездного света. — Не понял. Я обманывала вас, потому что боялась, потому что знала, что не справлюсь, и знала, что это значит — не справиться с чудом. Сила моя теперь — это всего лишь жажда того, чем она когда-то была, не более, но даже половину ее я не смею использовать ныне, просто не смею. Забирайте его и уходите, и побыстрее.
Джулия, уже склонившаяся над Микой Виллоузом, просовывая ладони ему под плечи, медленно выпрямилась, глядя на Зию с презрительным уважением, и низким голосом произнесла:
– Потому что вселенная ударит в ответ.
– Ровно с той силой, какую ты приложила, чтобы ее согнуть, — она обвела рукой роящиеся тени и висящие по стенам маски, из коих все, кроме одной, клацали зубами и оголодало повизгивали, пытаясь сорваться с крюков и броситься к Зие. — Это пустяки, потому что и усилия мои были пустячны. Если бы я приложила всю силу, какую имею, ее все равно могло не хватить, чтобы высвободить Манса Канкан Мусу из этого времени, но отдача — да, если угодно, отдача — могла вытряхнуть всех нас в середину следующей недели.
Улыбка Зии рассекла темноту, подобно нежданному парусу.
– А вам бы в ней совсем не понравилось. Я знаю, я провела там какое-то время.
Мика Виллоуз сел, негромко вскрикивая:
– Аль-Хаджи Умар! Аль-Хаджи Умар, я здесь! Окоро, Бакари, Йоро Кейта, я ожидаю вас в этом месте, придите и отыщите меня! — Джулия присела с ним рядом, придержала его, когда он, обмякнув, повалился назад, но он обессиленно пытался высвободиться из ее рук, хихикая и бормоча: — Рука, что коснется Манса Мусы.