Неведомый город
Шрифт:
— Нас ждет автомобиль, — сказал Блом. — Идемте.
Все двинулись к выходу, а через пять минут, пролетев мимо озера, автомобиль был за пределами города.
По извилистой горной дороге экипаж взбирался вверх. Через несколько минут заслонявшие горизонт горы отошли в стороны и образовали широкую, почти круглую долину, сажен боо в поперечнике. Автомобиль остановился у отвесной скалистой горы.
Путешественники вышли. На большой площади, представлявшей твердый уступ скалистой горы, вершина которой поднималась чуть не до облаков, находились два больших сооружения, отчасти напоминавшие распластанных огромных птиц с удлиненным телом.
Сзади этих чудовищ в гладкой скале виднелись гигантские створки из блестящего на солнце металла. По величине эти ворота могли быть только сооружением циклопов.
Эти сверкающие щиты на темном фоне скалы настолько бросались в глаза, что доктор прежде всего обратил внимание на них.
— Ангары, — ответил ученый, — лучше всего их было сделать в горе, а эти огромные двери сооружены из никелевой стали.
— А-а?! — изумленно протянул доктор в ответ.
При ближайшем рассмотрении чудовища оказались исполинских размеров монопланами, имеющими отдаленное сходство с райтовскими.
— Взойдемте внутрь, — предложил м-р Блом.
Но маленькой лестнице все общество взобралось в хвостовую часть машины, на корму. Из большой, просто, но изящно убранной каюты, служившей, по-видимому, столовой, в переднюю часть корабля вел коридор, освещающийся сверху через стеклянные иллюминаторы. Небольшие дверцы в стенках коридора показывали, что за ними имеются еще помещения.
В передней части аэроплана, тотчас за двойным пропеллером, находилась капитанская рубка, заполненная самыми разнообразными приборами: цилиндрами, змеевиками, рычагами, буссолью, манометрами и т. п. сложными механизмами. Три передние стенки рубки состояли из толстых стеклянных перегородок.
Посетители двинулись из рубки вправо, по одному из широчайших крыльев, огражденных перилами. Пройдя две каюты, вышли на площадку и опять наткнулись на двойной пропеллер-гигант. Лопасти его превышали тройной человеческий рост.
— На той стороне — то же самое, — просто стал объяснять гениальный ученый. — Через две каюты вы встретите такой же пропеллер, дающий возможность непрерывно оставаться в воздухе какое угодно время. А теперь пожалуйте сюда.
И м-р Блом открыл дверцу. Перед глазами была небольшая, огражденная перильцами платформа для гуляния, идущая под окнами кают от головы к хвосту. Спереди она была закрыта боковыми каютами, а сзади — стенками столовой. Через последнюю посетители вышли на платформу, окаймлявшую левый борт удивительной летательной машины.
— Теперь попробуем работу пропеллера, — сказал м-р Блом, направляясь вместе с гостями в капитанскую рубку. Там он нажал один из рычагов. Появившийся блестящий круг за стеклом перед глазами и жужжание винта возвестили, что аппарат в исправности. Поворот — и пропеллер остановился.
— Вы, стрекозы, — обратился ученый к девушкам, — пока я буду управлять полетом, займитесь гостями и пошлите мне механика. — Господа, прошу держаться крепче. Начинаем.
Снова раздалось жужжание пропеллера, пол под ногами дрогнул. Инженер, держась за какой-то выступ, взглянул через стекло. Ровная площадка исчезла и на аппарат как-то боком, со страшной быстротой двигалась каменистая громада горы. Но в тот же момент гора начала проваливаться, словно в пропасть. Перед взорами стали расстилаться другие более отдаленные пейзажи — горные склоны и покатости, покрытые, словно щетиной, хвойным лесом.
— Скорей на палубу! — кричала француженка, схватив инженера за руку. Он взглянул на дверь: в нее выходили его друзья вместе с мисс Кэт. Кинув взор на старого ученого, сосредоточенно стоявшего в середине каюты с руками на рычагах, Березин бросился за француженкой «на палубу». Открывшийся вид был восхитителен.
Аэроплан поднимался все выше и выше, летя по спиральной линии, как ястреб, намеревающийся схватить свою добычу. Громады гор отходили вдаль, кругозор расширялся с каждой секундой. Вот под ногами еще раз мелькнул и в то же мгновение пропал каменистый выступ, который можно было узнать по оставшемуся там аэроплану. Как отсюда, с этих вершин, все мелко и ничтожно!.. Аэроплан казался не более ласточки. Прозрачный горный воздух как-то особенно скрашивал панораму дальних гребней гор, чуть-чуть мерещившихся своими белыми вершинами сквозь дымку прозрачной густевшей синевы.
— Смотрите, смотрите, — воскликнула мисс Кэт, крепко держась белыми ручками за перила, — вот виден наш Бломгоуз!
Все взглянули туда, куда она указывала. Среди бурых гребней гор ярким зеленым пятном вырисовывался неведомый миру город. Правая сторона его темнела от большого озера. Отдельных зданий различить было уже невозможно, но кварталы выделялись, как квадраты шахматной доски.
А аэроплан, словно огромная птица, плавно несся в высь, как бы поднимаясь по винтовой лестнице. Уже пропали из глаз туманные очертания отдельных горных кряжей, пейзаж быстро менялся. Аппарат, вполне заслуживающий наименование воздушного корабля, круто повернул и направился на восток к высоким горным пикам с вечными снеговыми шапками. Европейцы были очарованы чудными картинами, ежеминутно представлявшимися их взору.
— Ну, как вам нравится мой «Левиафан»? — раздался позади них голос м-ра Блома.
— Я восхищаюсь его творцом, м-р Блом, — сердечно сказал инженер, протягивал руку ученому, которую тот с чувством пожал.
— Я никогда бы не подумал, что что-нибудь подобное может существовать на свете! — воскликнул доктор, обращаясь к старцу, а студент восторженно добавил:
— Вы, мистер Блом, настоящий, подлинный царь природы.
— Хорошо сказано, друг, — поощрил доктор студента. — И почему я не молод — я бы кувыркался и бегал от восторга. Здесь, в небесах, особенно легко дышится…
Прочувствованные слова русских тронули сердце старого ученого. Он благодарил всех за сочувственное отношение к его детищу.
— Становится довольно свежо, господа, — сказал ученый, — не пожалуете ли пока в кают-компанию?
Кают-компания и была та столовая, о которой мы уже упоминали. Широкие стеклянные окна на три стороны пропускали много света, давая возможность обозревать три стороны горизонта. Как только вошли внутрь каюты, разговор возобновился. Березин навел его на интересующий всех предмет — несущий их аэроплан, спросив, из какого материала построен «Левиафан».
— Главным образом из алюминия и искусственной древесины, которая свободно заменяет дерево и обладает гораздо большей, нежели оно, сопротивляемостью.
— Искусственной? — переспросили все присутствующие: — мы что-то не слыхали о таком продукте, посвятите нас в подробности.
— С удовольствием. Мы воспользовались здесь изобретением француза Л. Шарре, который в течение шести лет работал над проблемой добывания искусственного дерева и, в конце концов, разрешил ее удачно.