Неведомый город
Шрифт:
Мистер Блом отсутствовал: он был опять у вице-короля. Экспансивная Софи, увидев Березина, бросилась к нему на шею, а затем схватила за руку и потащила к своей подруге.
Доктор и Горнов остались одни в комнате, глядя друг на друга, как авгуры. Они понимали поступки Софи.
V. Предательство Гобартона
Наступила полная очарований индийская ночь. Залитые лунным сиянием развалины храма Индры близ Калькутты, полные неподвижности и векового величия, были пустынны. Листва деревьев не колыхалась, и постоянные обитатели тропического леса затихли, как бы поддаваясь общему настроению природы.
Со стороны Калькутты к развалинам быстро подвигался человек среднего роста, закутанный в белый балахон. Он часто оглядывался по сторонам, как будто ожидая засады или погони. Приблизившись к купе манговых дерев около самого храма, он еще раз оглянулся и, удовлетворившись осмотром, раздвинул зелень и скрылся в ней. Через несколько мгновений он показался в самом центре обширного, когда-то великолепного двора, остановился и свистнул.
От одной из разрушенных колонн отделилась высокая белая фигура и двинулась к пришедшему. Смуглое лицо и темные, горевшие фанатическим блеском глаза изобличали в обладателе их чистокровного индуса.
Прибывший обрушился на него с упреками:
— Что вы наделали, Гиндвар? Как вы могли выпустить его из своих рук? Где же ваше слово, слово начальника тутов?
— Поклонники богини Кали ни в чем не могут себя обвинить. Священный трибунал приговорил пленника к смерти. Если он избежал ее, то потому, что тут вмешался сам Вишну, который спас пленника.
— Вы говорите что-то непонятное. Как мог ратовать божественный Вишну за иностранца? Расскажите-ка все по порядку. Вы его заключили в подземелье?
— Да, пленник, прихвостень англичан, был брошен в помещение обреченных на смерть. С наступлением ночи священный суд собрался у подножья богини Кали, ожидавшей, что ее ожерелье украсится еще одним черепом иноверца.
— Что же, он сильно струсил? во всем сознался и молил о пощаде?
— О, нет, это настоящий мужчина! Он смело взглянул в глаза смерти и даже дерзнул оскорбить богиню Кали и ее поклонников…
— Он сделал это под влиянием страха?
— Не знаю, но сказал, что мы подкуплены Гобартоном, т. е. тобой…
— Вот как! Он сказал правду!
— Чужеземец оскорбил при этом саму великую богиню. Он должен умереть, — возразил индус с вспыхнувшим взором.
— Хорошо, Гиндвар. Чем вы скорее спровадите его на тот свет, тем лучше. Это очень опасный человек для самостоятельности индусов. Но я до сих пор не знаю, как же он выбрался из подземелий?
— Сам Вишну помог ему в этом, — убедительно сказал начальник тутов.
— Что вы, Гиндвар, все повторяете: Вишну да Вишну. Наверное, плохо стерегли, вот он и бежал.
— Из рук тутов не выходил еще никто. Богиня не может пожаловаться, что ее жертвы убегают, — высокомерно возразил предводитель страшной секты. — Камера, где сидел друг англичан, снабжена крепкой дверью, ее не мог бы разрушить и Сиваджи [5] . Но Вишну, хранитель всего живущего, нашел для него другой выход. Он разрушил толстую каменную стену, выходящую в потайную комнату…
— Разрушил стену! Вы уверены в том, Гиндвар?
— Можешь видеть сам, если пожелаешь.
5
Сиваджи — один из чтимых героев Индии, обладавший геркулесовской силой (Прим. авт.).
— Не стоит. Я верю слову начальника тутов. Ну, и что же?..
— Через эту комнату шел старый тайный ход, теперь уже заброшенный. Он выходит около пагоды Панду в виде небольшого окна с решеткой. Пленник прошел через все комнаты, составляющие ход, и вышел наружу.
— А как же решетка в окне?
— Тут ему помогли друзья и англичане, высланные лордом Кармикаэлем для отыскания чужеземца.
Гобартон крепко выругался.
— Ах, этот доктор! Так он выручил инженера из последней камеры?
— Так мне доложили мои слуги, — ответил индус.
— Инженер и доктор должны умереть! Вы знаете почему? Они содействуют англичанам в порабощении индусов.
— Они все трое умрут, — глухо сказал туг.
— Кто же третий?
— Губернатор Бенгалии.
— Но ведь он любим индусами. Да и за что?
— За то, что он осмелился противодействовать замыслам поклонников богини Кали, т. е. противиться воле самой богини. Согласно нашим преданиям, он должен умереть.
— Ну, пусть будет по-вашему, Гиндвар: но помните, не оставляйте живыми русских.
— Они узнают, что значит бороться с богиней Кали! — ответил индус, исчезая за колоннами.
Гобартон возвращался домой, полный самых радужных мыслей.
«Ага, — думал он, — ты отнял у меня благоволение старика Блома — плод моих многолетних усилий, за два месяца сумел сделаться его другом. Но тебе этого показалось мало, ты решил отнять еще и невесту. О, злодей, если б не ты, Кэт теперь была бы моей женой! Ах, Кэт! И зачем я раньше не настоял на этом браке?! Тогда свободно мог бы уничтожить этого русского проходимца вместе с его друзьями. Ну, не все еще потеряно. Гиндвар, я уверен, свое слово сдержит, за семь лет пребывания в Индии я узнал его достаточно».
Гобартон крупными шагами подходил к городу. Скоро его фигура исчезла в одном из узких переулков Калькутты.
Угроза английского инженера была серьезной. Секта тугов-душителей, приносящих бескровные жертвы своей богине, во времена владычества Ост-Индской компании была бичом всей Индии. Туги грабили по дорогам, убивая своих жертв с помощью священного платка.
В этом деле они достигли изумительной ловкости и проворства, достойных лучшего дела. Неслышно, как их собратья, бенгальские тигры, подкрадывались они к путникам. Число палачей всегда соответствовало числу жертв. Раз!., и путник, захлестнутый шнуром, как мертвой петлей, падал на землю бездыханным трупом.