НеВенец творения. Всё, что вы боитесь знать о будущем
Шрифт:
Шло время. Постепенно люди учились приспосабливаться к климатическим изменениям, да и появляющиеся технологии облегчали возможности прогнозирования, предварительного анализа тех или иных предстоящих событий, адаптации к ним. Климат по-прежнему имел (и имеет) большое влияние на судьбы целых народов, да и всего человечества – достаточно вспомнить то, что сейчас происходит с глобальным потеплением. Но чем выше ступень развития, на которой стоит цивилизация, тем больше шансов, что она самостоятельно справится с климатическими «ударами судьбы». Поэтому в усложняющемся процессе социально-технологической эволюции усилилась роль экономических факторов, которые неразрывно связаны с демографией и востребованностью человека как трудового ресурса.
Глава 3.
В середине XIV века Европа перевернула, наверное, одну из самых печальных страниц в своей истории. Ужасная пандемия чумы, принесенная торговыми кораблями с Востока, уничтожила до половины населения средневековых европейских королевств. «Черную смерть» сначала пытались представить как «божью кару» за грехи человеческие, но масштабы этого бедствия были настолько велики, а жертв, в том числе и априори невинных (маленьких детей и младенцев), было так много, что многие искренне верующие до этого христиане переставали верить в Бога, за короткий период времени потеряв всех своих родных и близких. Похороны в «братских могилах» без соблюдения церковных обрядов в то время были обычным делом. Многих умерших вообще не удавалось похоронить: тот период историки иногда вспоминают как время, «когда мертвых было больше, чем живых».
Впрочем, о появлении «черной смерти» в Европе и о том, как чума распространялась по территории христианских королевств, написано уже вполне достаточно. Гораздо интереснее обратить внимание на последствия пандемии, ставшие одной из причин зарождения капитализма в Западной Европе и прежде всего в Великобритании.
Снижение численности трудоспособного населения европейских государств на 50 % привело к тотальному дефициту рабочей силы в сельском хозяйстве (промышленности как таковой тогда еще не было). Нехватка рабочих рук была настолько значительна, что феодалы были вынуждены переманивать сельскохозяйственных рабочих друг у друга. Довольно быстро крестьяне осознали уникальность своего положения и стали требовать повышенную оплату и улучшенные условия для своего труда. Особенно преуспели в этом английские крестьяне-арендаторы. Угрожая переходом на работы к другим лендлордам, они сумели добиться сокращения податей, а также трудовой повинности. У феодалов не было особых контраргументов, и часто им приходилось соглашаться на любые, еще недавно совершенно немыслимые условия наемных работников.
Власти пытались бороться с этим, запрещая крестьянам (в Англии не было крепостного права, а судебная система не была однозначно карательной) переход от одного лендлорда к другому под угрозой тюремного заключения, однако экономическая логика взяла верх. Судиться было слишком долго и дорого даже для дворянского сословия, да и выигранные суды отнюдь не гарантировали исполнения судебных решений в отсутствии достаточного количества рабочей силы. Богатые феодалы предпочитали просто переманивать крестьян у феодалов победнее, а восстание Уота Тайлера положило конец попыткам закрепощения крестьян в Британии: после эпидемии «Черной смерти» населения просто было слишком мало, спрос на трудовые ресурсы явно превышал предложение. Внешние угрозы для Британских островов были незначительными, относительная их изоляция не позволяла элитам использовать мобилизацию против внешних сил в качестве рычага, применяемого для ограничения прав низших слоев населения. В итоге власти были вынуждены «пойти навстречу» низшему сословию. Заработки крестьян в наиболее плодородных регионах Англии, а потом и повсеместно, стали расти, жизненный уровень низших сословий населения повышался на глазах.
Кстати, в Восточной Европе чумная пандемия тоже ополовинила число жителей. Однако в условиях маленькой плотности населения, низкой урбанизации и, как следствие, небольшой мобильности жителей, а также постоянной угрозы с Востока (Тамерлан, Османская Империя, до этого – монгольское нашествие, докатившееся до Вены) последствия эпидемии «черной смерти» были совершенно другими. В совокупности сложившиеся условия сформировали предпосылки для более авторитарного поведения элит.
В Империи Габсбургов, Венгрии,
В итоге к концу XVI века восточноевропейское крестьянство оказалось в значительно более бесправном положении, чем в Западной Европе, и, возможно, даже в худшей ситуации, нежели в Раннем Средневековье.
«Копыто овцы превращает песок в золото» – такая поговорка сложилась в Англии в период правления династии Тюдоров в XVI–XVII веках. «Эпоха огораживания», как еще называют этот этап в истории, затронула Германию, Нидерланды, Францию, но особенно яркий след она оставила на территории современной Великобритании.
Великая эпидемия чумы не просто выкосила львиную долю населения Англии. Она сильно изменила демографический и, как следствие, экономический ландшафт туманного Альбиона. Огромное количество сельскохозяйственных земель было заброшено, многие деревни опустели. Однако (вспомним историю Японии в предыдущей главе) за падением всегда следует взлет, и в XVI – первой половине XVII вв. население Англии возросло более чем в два раза. С ростом населения средневековых городов и деревень росло и благосостояние их жителей.
Резко вырос спрос на зерно (впоследствии и на другие товары, в особенности на шерсть), заброшенные ранее пашни и пастбища были возвращены в хозяйственный оборот. Закономерно возрастало и демографическое напряжение. Средняя величина фермерских участков с каждым поколением становилась все меньше, поля, принадлежавшие ранее общине, межевались на частные участки, которые обносились изгородями во избежание путаницы и конфликтов.
Если детей в семье было слишком много, младшие сыновья зачастую были вынуждены отправляться на поиски лучшей доли в чужие края. Современные британские ученые-исследователи считают, что многие из них становились сквоттерами – захватчиками, самовольно занимавшими чьи-то общинные, опустевшие ранее, земли. Когда местные жители наступали на леса и пустыри и огораживали свои владения, они сгоняли сквоттеров с насиженных мест, а те, в свою очередь, оказывали сопротивление и ломали новые изгороди в знак протеста, хотя огороженная земля никогда этим людям не принадлежала. Иногда к сквоттерам присоединялись и жители соседних небольших деревень, которые ранее пользовались лесом и общинными полями соседей, принявшими решение огородить индивидуальные участки.
Тем временем новые суконные фабрики, активно строившиеся по всей Англии, все больше нуждались в шерсти, и это предопределило многолетний рост цен на нее, ведь устойчивый спрос обеспечивался не только внутренними потребителями, но и внешними, в частности, много английской шерсти экспортировалось в Нидерланды и другие государства континентальной Европы. Выращивание овец ради шерсти стало настоящим «золотым дном» для английской элиты, отдавшей под пастбища все свои пустовавшие угодья, которых после чумной эпидемии в Англии было вполне достаточно. Некоторые сельскохозяйственные земли, особенно неудобно расположенные, не обрабатывались в течение многих десятилетий.
Тем не менее, со временем источник свободных угодий иссяк. Кроме того, во времена зарождения капитализма все было далеко не так просто, как сейчас. Это в XXI веке фабрику по производству сукна можно при желании и некоторой настойчивости организовать почти в любой стране мира. В середине же прошлого тысячелетия понятия «деловой климат» просто не существовало, инфраструктура и транспортные коммуникации находились в зачаточном состоянии, поэтому и суконные мануфактуры появлялись прежде всего в Англии. Правящий королевский дом поощрял предприимчивых фабрикантов, да и рынок сбыта был совсем рядом, не нужно было везти свою продукцию за тридевять земель.