Неверноподданный
Шрифт:
– Спасибо, папочка.
XVII
На десятилетие окончания института бывшие сокурсники собрались на родной кафедре, а организовал встречу Миша Ларионов. Он уже защитил докторскую, а его жена стала привлекательной и уверенной в себе женщиной. Одевалась она с большим вкусом, умело пользовалась косметикой и на встрече играла роль первой леди. Когда все уселись, она предложила тост за своего мужа, который всё организовал. Затем она напомнила, что он профессор и временно исполняет обязанности заведующего кафедрой.
– Значит, ты временно исполняешь
– Нет, я жена временно исполняющего обязанности заведующего кафедрой, - поправила она.
– Какая разница!
– Временно исполнять обязанности жены может любая студентка, а по теперешним временам даже и студент, - она посмотрела на Сашу и он подумал, что она ещё не забыла их давний разговор, когда она приехала к нему под предлогом ремонта машины и заставила рассказать об его жизни в тюрьме, о том, как его в первый же день окрестили "студентом" и попытались опустить, а он, защищаясь, так искалечил одного из нападавших, что тот долго отдыхал в лазарете.
Ларионов внешне почти не изменился, но в поведении его появился лоск. Он уже не был тем косолапым недотёпой, который поступил в институт пятнадцать лет назад. Он свободно мог поговорить о книжных новинках и последних театральных постановках. Неизвестно читал ли он первые и смотрел ли вторые, но обсуждал их со знанием дела. Через некоторое время, когда все уже освоились, он предложил каждому кратко рассказать о себе с того момента как они получили диплом.
– А начнём мы с моего мужа, - сказала Света, - и сделаю это я. О его научных успехах вы, наверное, слышали. В семейной жизни у него тоже всё в порядке, у нас двое детей, старшего сына зовут Миша, а младшего тоже зовут Миша.
– Так ведь и мужа твоего зовут Миша, - добавил Володя Муханов,
– значит, ты живёшь как в сказке, с тремя медведями в одной берлоге и работаешь у них лучом Света в медвежьем царстве.
– Ты Володя, в своём амплуа, - хлопнул его по плечу ИО зав. кафедры, - но прежде чем ты начнёшь нас пародировать, я хочу рассказать одну историю, и, если кто-нибудь сможет её уточнить, буду крайне признателен. Так вот, два года назад я отмечал защиту докторской в ресторане "Голубое небо". К нам подошёл официант, очень похожий на Женьку Гончарова, только был он намного толще, выглядел гораздо старше и значительно потрёпаннее. Я не мог поверить своим глазам и спросил:
– Женя, это ты?
– Вы ошиблись, - ответил он, и, взяв заказ, ушёл. Но я узнал его голос и решил поговорить с ним, когда он вновь появится у нашего стола, однако он больше не показывался. Стопроцентной уверенности у меня не было и я решил прийти туда на следующий день, чтобы узнать работает ли там Евгений Гончаров, но до сих пор так и не собрался. Так вот я хотел спросить, он это или нет. Может, вы его встречали.
– Встречали, - сказал Саша, - и говорили. Это он. Свою прежнюю жизнь он вспоминать не хочет и насильно окунать его в прошлое не стоит. Главное, что теперь ему хорошо. Он сыт, пьян и нос в табаке. Неважно, что когда-то он был способным студентом, а потом подающим надежды аспирантом. Важно, что после смерти отца никто его не подталкивал и никто не помогал, а сам он погнался за быстрыми заработками, поэтому он там, где ты его видел и ничего уже не сделаешь.
– Откуда ты знаешь?
– спросил Миша.
– Он сам мне рассказал, когда ремонтировал у меня свою машину.
– У каждого свой путь, - сказал Володя, - я тоже занимаюсь не тем, чему нас учили - до сих пор играю в театре миниатюр, а мои коллеги - студенты и аспиранты. Есть даже один уже далеко не молодой
доцент. Я там второй по старшинству и внимательно слежу за идеологической стороной художественной самодеятельности. Вы же понимаете, что студентам воли давать нельзя, за ними нужен глаз да глаз.
– Я слышал, что у тебя там задействованы не только глаза, но и другие части тела, - заметил Борис.
– Конечно, - не стал спорить Володя, - и руки, и ноги и мимика.
Я вам сейчас всё это покажу.
Как только Володя начал представление, Наташа Караваева легонько толкнула Витю Ерёмина, который, как обычно, сидел рядом и тихо спал, положив голову ей на плечо. Витя проснулся и, поддавшись общему настроению, громко засмеялся. Однако очень скоро смех его затих, глаза закрылись, а голова опять упала на Наташино плечо.
Когда все уже стали расходиться, Борис вспомнил про плакат, исправленный его другом, и спросил:
– Миша, а кто, в конце концов, победил, идеи или иудеи.
– Победил я. После Сашкиной аварии я повесил здесь революционное изречение типа того, что если человек хочет учиться, он найдёт способ, а если не хочет - выдумает причину. Эта агитка тут бы и висела, но встреча с Женей так на меня подействовала, что я её убрал и попросил студентов написать высказывание Генри Форда, - он махнул рукой в сторону лаборатории, над которой красовалась надпись:
Считает человек, что добьётся своего или уверен, что его ждёт провал - он в обоих случаях прав.
По дороге домой Саша сказал, что в следующую субботу в Парке культуры собираются памятники и можно туда пойти развлечься.
– Какие ещё памятники?
– не понял Коган.
– Члены общества "Память".
– Это без меня.
– Неужели тебе не интересно?
– Они инородцев на свои встречи не пускают.
– Я скажу, что ты со мной.
– Давай лучше просто где-нибудь посидим.
– Чудак, там будет бесплатное представление. Питекантропы без намордников.
– А если они мне кости переломают?
– Тогда я скажу Рае, что ты не виноват и это я тебя туда затащил.
– Это меняет дело.
Митинг проходил в Нескучном саду. В центре находилась трибуна с микрофоном и мощные динамики, так что выступавших было слышно далеко за пределами большой поляны. Все они называли себя патриотами и говорили о том, как малый злостный народец, живущий на их родине, на протяжении веков спаивает простодушных славян, не умеющих противостоять хитроумным козням. Кроме того инородцы используют кровь христианских младенцев для изготовления мацы, а самые извращённые их представители, приняв русские фамилии, захватили власть и довели страну до полной нищеты.