Неверный муж
Шрифт:
Матвей широко улыбается и давит смешок.
– Не пощадишь моё самолюбие, да?
– Да пошёл ты, Андреев, - бью кулачком его в плечо. – Твоё самолюбие давно пора подрезать как следует.
– Даже так? – его брови изгибаются, а на лице появляется очередная ухмылка, от которой умственные способности отключаются.
Мы что? Флиртуем?
– Так, - соглашаюсь, склонив голову.
– Пожалуй, спрячу все ножи в среду. Мало ли.
Сердце устремляется вскачь, а низ живота заливается
Он… Вздыхаю. Несмотря ни на что от него веет счастьем. Прошлым.
Моя жизнь два года назад разделилась на «до» и «после».
Так вот, у Матвея запах моего «до». Терпкий, крышесносный. Сейчас рядом с ним хочется не дышать, чтобы не дай бог ничего не вспомнить. Потому что у воспоминаний слишком горькое послевкусие из тягостных мыслей.
Например, о его жене.
Марк возвращается со стаканчиком кофе, и я под двумя пристальными взглядами быстро выпиваю его, стараясь не обжечься.
После этого мы с Матвеем пешком отправляемся в сторону парка, а сын уезжает вперед.
– Марк сказал, он практически не общается с отцом, - как-то задумчиво произносит Матвей.
Цепляю взглядом быстро удаляющийся детский велосипед.
– По мере возможности, - замечаю.
– Если ты так не хотела уходить от него, почему вы все-таки развелись? – спрашивает Матвей после паузы.
Немного цепенею от опасной темы. В конце концов, та легкость, которая создалась за последние минуты, мне нравится, и я не хочу ее терять. Не сейчас.
– Может, он не успел спрятать ножи в доме?
– чуть улыбаюсь.
– Аааа, - иронично ухмыляется Матвей. – Зная тебя, ты бы стала, скорее, вдовой.
Весело смеюсь. Это очень удивительно рядом с ним.
– Ну, а если серьезно, Вик? – спрашивает еще раз.
– Боже, - в миг взрываюсь. – Ну зачем тебе это, Матвей?
– Просто хочу разобраться, - он вдруг раздражается.
– Здесь что-то не совпадает. Ты признаешься мне в любви и собираешься развестись. Потом резко меняешь планы. Говоришь, что ни за что от своего мужа не уйдешь. А через полгода ты, блд, разводишься. Что-то тут не сходится.
– Кроме собственной переменчивости, ничего такого не вижу, - тихо произношу.
Боже! Сделай так, чтобы он перестал меня расспрашивать. Я не могу рассказать ему всё, что связано с его отцом. Цена слишком высока.
Несколько минут движемся каждый в своих мыслях.
– Он приходил ко мне, - мрачно бросает Матвей.
– Кто? – не сразу понимаю.
– Твой муж, - сипло произносит.
Останавливаюсь посреди дороги и врезаюсь ошарашенным взглядом в его безжизненные глаза.
– Зачем? – удивляюсь, сдавливая пальцами руль.
Это что за новости?
Матвей трудно сглатывает слюну, будто комок в горле застрял.
– Приходил. Сказал, что у вас это не в первый раз, и ты… и раньше ему изменяла. А он слишком любит тебя, чтобы отпустить. И за меня тоже простил. И вы все решили.
– Боже, - внутри все леденеет. Я ведь помню его состояние. Это так жестоко. – Это неправда.
– Да? – напряженно осматривает улицу за моим плечом.
– Конечно. За кого ты меня принимаешь?
Матвей резко отворачивается, словно хотел бы скрыться и произносит:
– Тогда ничего не понимаю. Зачем ему это надо было?
– Не знаю, - медленно отвечаю, прокручивая в голове варианты.
А потом меня осеняет мысль, которая тащит меня в очередную пропасть.
– Когда Свободин приходил к тебе, Матвей? Когда?
Широкие плечи резко дергаются, он поворачивается. В его глазах арктические осколки, которые не тают даже под палящим солнцем.
– Когда, Матвей?
– В тот день. Перед аварией.
Глава 17. Виктория
– Я поверить не могу, что Леша такое совершил, - произносит Тая с удивленными глазами на следующий день за обеденным перерывом.
Мы заказали по гамбургеру с жареной котлетой и по огромному молочному коктейлю в небольшой кафешке напротив офисного центра. Для меня это немного неординарно, но уж очень хочется заесть стресс именно сегодня.
– Я сама в шоке! – признаюсь. – И ведь гад, постоянно спрашивал, куда делся тот мальчик с Турции и не собирается ли он взять на себя обязательства в мою беременность.
– Ты уже говорила с ним?
– Нет, - мотаю головой. – Этот гад в очередной командировке, а я слишком хочу видеть его глаза, когда спрошу об этом напрямую.
– Конечно, надо разговаривать вживую. По телефону соврёт или успеет придумать что-то.
Тая очень смешно извлекает маринованный лук из гамбургера и снова продолжает:
– А Матвей, как отреагировал на то, что Свободин соврал?
– Мне кажется, не поверил, - задумчиво гляжу в окно на офисный центр, в стенах которого сейчас трудится тот, о ком мы разговариваем.
Его машина, как и всегда, припаркована на стоянке.
– Сделал вид, что ему это не важно, - пожимаю плечами. – И он прав. Это действительно не повлияет ни на что уже.
– Вы как два дурака, ей-богу! – возмущенно проговаривает подруга. – Трахаться полгода вам важно, а такие важные детали и разобраться наконец-то в прошлом – нет.
– А смысл разбираться? Он женат.
– Господи, Вика, ну что ты такая глупенькая у меня? Если бы ему нужна была жена, он бы не стал ей изменять.