Неверный муж
Шрифт:
Ну здесь я логически всё понимаю.
Андреева-старшего я тоже ненавижу. До такой степени, что при его упоминании мои ногти больно впиваются в кожу даже через пару лет.
По тому, как у Евы дрожат руки и срывается голос, четко прослеживается, что её беспокойство о муже, какое-то по-детски искреннее что ли.
Она мне даже нравиться начинает, поэтому протягиваю руку через стол и сжимаю хрупкую теплую ладонь.
– Мы не общались с Матвеем близко, Ева, - успокаивающе произношу. – Но, мне кажется,
– Да я пробовала.
Она вдруг прикрывает глаза, будто что-то вспоминает и на выдохе продолжает:
– Просто я его так люблю…
Всё мое спокойствие снова куда-то улетучивается. Я тоже, черт возьми. Я тоже его люблю…
– … и уважаю, - добавляет Ева. – Очень уважаю. Мой муж - лучший человек на земле. Если бы не он, меня бы давно не было.
В ее глазах вдруг отображается печаль.
– Как вы познакомились? – спрашиваю отстраненно, делая вид, что мне очень интересна курица в салате.
– Ох, - нервно мнёт салфетку Ева. – Матвей мне жизнь спас.
– Ого, даже так, - удивляюсь.
– Да, в прямом смысле снял с моста. Я хотела спрыгнуть в Москву-реку.
– Какой ужас, - качаю головой и прикладываю ладони к горящим щекам.
– Ты, наверное, не знаешь, но Матвей - мой второй муж.
С интересом рассматриваю её лицо. Если честно я в шоке от этой информации.
– Мой первый муж – Керим. Он дагестанец. Мы познакомились, когда мне было всего семнадцать. Это была любовь с первого взгляда.
Ева отворачивается в сторону окна и задумчиво продолжает:
– Семья Керима мусульманская. Сначала они меня не приняли, пытались всячески нас поссорить, но ничего не вышло. Мы поженились. Первый год нас не трогали, это было самое счастливое время. Керим пылинки с меня сдувал. Но потом его мать принялась постоянно выспрашивать, почему я не могу забеременеть? Начала водить меня сперва по больницам, потом по каким-то старухам, знахаркам. Что только не пробовали… Массажи, паровые ванны, лечение... В итоге меня признали бесплодной. А Керима заставили взять вторую жену.
– Боже, двадцать первый век на дворе. Такое еще бывает?
– К сожалению, да, - проговаривает Ева и закусывает губу, так словно сейчас расплачется.
– Эй, - быстро вскакиваю с места, обхожу стол и обнимаю ее за плечи.
Чувствую себя последней тварью. Я сплю с ее мужем, при этом нахожу наглость утешать. Она словно стеклышко хрупкая, нежная. Уши закладывает, когда представляю ее с Матвеем. О чем я думаю вообще?
– И он согласился? Твой Керим? – спрашиваю, отклоняясь. – Согласился жениться еще раз?
Убито кивает и всхлипывает:
– У них не принято перечить старшим. Он… просто-напросто не мог отказать.
– И что сделала ты?
– Я... ушла от него. Заявила
Ее рука вдруг зацепляет мою, а голос срывается.
– Ты любила когда-нибудь, Вика? Любила? Вот так, чтобы жить не хотелось? Чтобы хоть в реку, хоть под машину, хоть куда? Лишь бы не чувствовать эту дыру в сердце.
Горько вздыхаю, кружа глазами по милому личику. Неправду говорят, что за своей болью чужой не видишь. Я все чувствую.
Освобождаю ее ладонь и пересаживаюсь на место, чтобы хоть немного взять себя в руки. Неторопливо перебираю приборы рядом с тарелкой, зачем-то аккуратно расставляю соль, перец и салфетницу, а потом тихо отвечаю:
– Любила. Очень. Но у меня не было права всё это сделать с собой.
– Почему?
– Потому что я была беременна, - отвечаю на выдохе.
Глава 20. Виктория.
Ева на слова о моей беременности реагирует покачиванием головы и воздушной улыбкой.
– Да, я видела твоего сына, Вика. Марк, кажется. Матвей очень хорошо к нему относится. Классный парень. И такой взрослый.
– Ага, - подтверждаю, не пытаясь ее поправить.
Если честно, про беременность сообщила на эмоциях. Делиться чем-то сокровенным с женой своего любовника – это что-то за гранью. Даже для меня.
За столом образовывается неуютная тишина. Такое бывает, когда сказано слишком много слов в сердцах. Еве тоже некомфортно, это чувствуется по тому, как лихорадочно она теребит салфетку. Наверное, раскаивается, что наговорила лишнего про свой первый брак.
– А как у вас с доктором? Встречаетесь? – узнаёт она, лукаво сузив глаза.
– Мы нечасто видимся в последнее время, - ухожу от ответа, прячась за чашкой кофе.
Отодвигаю практически нетронутую тарелку с салатом, и жестом прошу у официанта счет.
Ева воодушевленно смотрит в мое лицо.
– А я сейчас часто Ярослава Александровича посещаю. Он вообще вселил в меня надежду. Курс лечения расписан аж до Нового года. Надеюсь, уже к следующему нас будет трое.
Кисло ухмыляюсь. Где я так нагрешила, чтобы всё это выслушивать?
– Желаю, чтобы всё случилось как можно раньше, - произношу, делая вид, что проверяю сообщения в мессенджере.
Черт, да где этот официант со счетом?
– Раньше не получится, - говорит Ева и, заговорщицки понижая голос, добавляет: - В процессе гормональной терапии секс противопоказан.
Медленно поднимаю на нее изучающий взгляд. Жена Матвея так непосредственна и доверчива, что не по себе становится.
Всё-таки сукой быть в этом мире проще. Реальнее оцениваешь многие вещи.