Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1
Шрифт:
– Что ты говоришь!
– То, что я узнал.
А узнал Фанфан какой-то час назад. Проведя весь вечер в кабаре "Де ля Селетт", злоумышленники часами обсуждали свой план, запивая морем белого вина.
Все о чем они говорили, Фанфан знал теперь в мельчайших деталях. Доложил ему Николя Безымянный - он теперь работал мойщиком посуды в кабаре "Де ля Селетт". Стоя в зале за портьерой, слышал всю негромкую беседу злоумышленников.
– Боже мой!
– вновь застонала Фелиция, жалобно ломая руки.
– Что случилось с моим Пиганьолем! Что ты будешь делать, Фанфан? Пойдешь в полицию?
– Они ещё ничего не сделали. И полиция тоже ничего предпринимать не будет в мою защиту, ни против них. Я уже хотел идти к тебе!
– Ко мне?
– Чтобы ты дала мне адрес брата Анже. Полагаю, брат Анже сумеет привести твоего мужа в чувство. Не могу же я все время сидеть дома и бояться выйти вечером на улицу!
Вконец расстроенная Фелиция разрыдалась от жалости к себе.
– Он меня даже не поцеловал, вообще не коснулся, только отругал и все! И я поняла, что ничего для него теперь не значу, потому что больше нет твоих денег! Я убеждена, он и женился только ради этих денег и пенсии покойного Виктора Донадье!
– Может быть, - коротко ответил Фанфан.
– Кстати, все соседи так и думали. Знаешь, как его звали?
– Нет.
– Твоим нахлебником!
– сказал Фанфан, ничуть не жалея, что так отплатил ей за то равнодушие, с которым она приняла его уход и от которого у него до сих пор болела душа.
– Какой ужас!
– воскликнула потрясенная Фелиция.
– Дай мне адрес!
– повторил Фанфан, нежно её целуя, и уже жалея, что был с ней так жесток.
* * *
Фанфан шел через весь Париж, чтобы рассказать, что замышляют против него, брату Анже, жившему в Батиньоле в третьем этаже почерневшего от времени дома, где тот занимал всего одну скупо меблированную комнату, всю заваленную стопками книг. Больше всего книг было об оружии и по генеалогии. Вечером вместо штор он затягивал окно своей старой сутаной.
Брат Анже был ещё в постели, в белой ночной рубашке, делавшей его ещё старше. Фанфан вновь ощутил к нему какую-то странную любовь, которую, однако, так и не решался показать столь холодной, ледяно спокойной особе.
Брат Анже был очень бледен. Стул у изголовья уставлен всевозможными флаконами и флакончиками.
– Нет, со мной все в порядке, - успокоил он Фанфана, озабоченно спросившего о его здоровье.
– У меня сейчас много забот, ну а это не на пользу. И частично они касаются тебя. Опасаюсь, что осуществление планов, приготовленных для тебя, откладывается на неопределенное время. Так что мне нужно поскорее поправляться. Некогда болеть. Но, мой милый, я хочу услышать, с чем ты пришел.
– Вы хотите сделать из меня священника, брат Анже?
– Ну уж нет!
– расхохотался тот.
– Кое-что гораздо лучше, сынок! Но говори же!
Рассказ Фанфана он выслушал молча.
– Это несерьезно, - заключил он.
– Несерьезно? Гром и молния!
– Я-то думал, что ты ничего не боишься!
– хитро покосился брат Анже.
– Да, я нечего не боюсь! Я недавно совершил такое... никому не говорил, но вам могу сказать... Я только боюсь, что они меня куда-нибудь запрут...
Помолчав, брат Анже спросил:
– Слышал ты когда-нибудь о графе де Бальзаке?
– Я? Нет, - ответил Фанфан, понятия не имея, при чем тут граф. Снова эти туманные намеки, снова нужно ломать голову!
– На войне в Канаде третий полк драгун - это был его полк! Донадье служил у него!
– И его убили ирокезы, - добавил Фанфан, знавший всю историю на память.
– Бальзак - человек щедрый и платит пенсии вдовам своих подчиненных.
– И тете Фелиции тоже, я знаю, - Фанфан становился все нетерпеливее, ибо разговор все время уходил в сторону.
– А мерзавец Пиганьоль женится на Фелиции только из-за пенсии за Донадье! И из-за моих денег, разумеется. Ну и что?
– Представь себе, несколько месяцев назад я ужинал с графом де Бальзаком и он мне кое-что рассказал! Чисто из любезности, из любви к людям, из христианского милосердия он выплачивает целых шесть пенсий женам, чьи мужья не пали на поле боя, а дезертировали - но не для того, чтобы вернуться к своим женам, а чтобы исчезнуть в канадских дебрях! И среди таких дезертиров - Виктор Донадье!
– Не может быть!
– вскрикнул ошеломленный Фанфан.
– Именно так!
– подтвердил брат Анже.
– Ах, мерзавец! А я-то считал его героем! Значит, он не умер?
– Судя по всему - нет, но это не единственный случай, когда такой дезертир живет в племени индейцев!
– Черт возьми!
– протянул Фанфан, настолько потрясенный и заинтригованный, что повторил: - В племени индейцев!
– Но послушай дальше: Пиганьоль об этом знает. Знает правду. И он сам явился сообщить Фелиции о гибели Виктора! А теперь представь - Фелиция узнает, что её обманывал этот негодяй, что он лгал, лишь бы присвоить её пенсию...
– Представляю!
– И что он все время ломал комедию!
– Ах, какой мерзавец!
– Что тогда Фелиция сделает?
– Ну, я не знаю! Она стала такой дурой!
– Злость, обида, разочарование будут ей хорошими советчиками! Фелиция выгонит почтенного мсье Пиганьоля из дому!
– В этом я не очень уверен. И она, к тому же, беременна!
– Положись на её гнев и обиду! Но, во всяком случае, Пиганьоля нужно припугнуть такой возможностью, пусть задумается! Мысль о том, что после твоих денег может вдруг лишиться и тех, других, может оказаться так жестока, что откажется от своего чудовищного плана!
– Вэлл (еще одно слово, которое Фанфан подхватил у Толстяка Гужона) так что будем делать?
– Увидишь?
– пообещал брат Анже.
План его был столь привлекателен, что Фанфан забыл рассказать брату Анже о своем подвиге - то есть о встрече с графиней Дюбарри. Расскажи он все в тот день, да ещё покажи как доказательство дареную камею, брат Анже, быть может, позабыв обо всем, постарался побыстрее реализовать свой план, о котором столько раз упоминал - но что делать, такова история: слова, оставшиеся несказанными, меняют если не дальнейший ход истории, то по крайней мере судьбы действующих лиц!