Невеста алого императора
Шрифт:
– Нравятся даже больше, чем вода? – лукаво поинтересовалась я.
Чуть задумавшись, раах ответил:
– Вода мне тоже очень нравится. Но горы – лучшие.
– Стася, скажи ему, чтобы далеко не убегал и был осторожен, – предупредил Эроан. – Здесь фениксы вряд ли появятся, но осторожность будет нелишней.
– Я все слышу, – фыркнул Фьёр, в очередной раз возвращаясь после радостного забега.
К вечеру мы добрались до холмистой, уютной низины среди горных хребтов.
– Здесь заночуем, – объявил
Я порадовалась, что не успела свалиться от усталости, хотя ноги уже начали гудеть.
К счастью, магия – великая вещь. От меня не потребовалось ничего, что можно было бы поручить в походе женщине. У нас с собой уже были вкуснейшие блюда, приготовленные дворцовыми поварами. За счет заклинаний на основе магии светлого огня они сохранили свежесть и высокую температуру. Пока Даррэн обходил территорию по кругу, чтобы оставить на ночь сторожевую магию, Эроан установил две палатки. Ну, как установил. Для этого тоже особых усилий прилагать не пришлось.
Вместо костра – согревающий артефакт. Для умывания – артефакт с магией воды. Не так чтобы удобно и приятно, но это лучше, чем ничего, учитывая, что поблизости нет ни рек, ни озер.
Фьёру очень хотелось побегать по горам в сгущающихся сумерках, а еще лучше в ночной темноте, но я уговорила его не рисковать.
– А если тебя поймают? – заметила я. – Они же не поймут, что ты хочешь сказать. Могут попытаться унести далеко от меня.
– Ух я им тогда покажу! Пожалеют, что попытались! – заявил малыш, но притих и устроился у костра поближе ко мне.
Я вздрогнула, ощутив нечто странное. Беспокойство? Кажется… это не мое беспокойство.
– Что-то случилось? – спросил Эроан. Мы сидели с ним в обнимку перед артефактом, как будто у костра. Так что не заметить император не мог.
– Кажется… я начинаю чувствовать эмоции Фьёра, – почему-то шепотом ответила я.
– Это хорошо. Это… полагаю, правильно, – ответил Эроан, погладив меня по плечам.
Раах посмотрел на меня серьезным взглядом, но ничего не сказал.
– Значит, поблизости сейчас фениксов нет? Никто не наблюдает, не подслушивает? И мы можем поговорить?
– Все спокойно, – заверил Эроан. – Верно, Даррэн?
– Я предупрежу, когда обнаружу чье-то близкое присутствие, – ответил маг.
– О чем ты хотела поговорить? – спросил император.
– О пожаре… Все так закрутилось тогда. Приезд Лиши, поиски флакона. Я совсем забыла спросить. В тот день, когда Лиша сообщила о приезде, я узнала о каком-то жутком пожаре в деревне, где жили богатые аристократы. Увидела, как скорбят многие в обществе. Что это было, Эроан? Как это связано с орденом?
Я сидела, прислонившись спиной к груди Эроана, поэтому отчетливо ощутила, как он напрягся. Даррэн бросал в нашу сторону мрачноватые взгляды, но не вмешивался. Делал вид, что занят наблюдением за местностью,
– Почему ты уверена, что это связано с орденом?
– Ты пытался уберечь меня от этой информации. К тому же… считай, просто интуиция. – Я решила не выдавать Тиана, по поведению которого обо всем догадалась.
Эроан вздохнул.
– Ты права, я не хотел, чтобы ты знала. Орден творит ужасные вещи. Ты боишься ордена. Ты чувствуешь свою причастность к ордену. Я не хотел, чтобы ты знала.
– Но я узнала…
– Не совсем. Ты, полагаю, уже догадалась, что пожар – это лишь прикрытие?
– Мне показалось странным, что с простым пожаром никто не смог справиться. Но если пожар устроили орденцы, большая часть вопросов сразу отпадает.
Странно, в этот момент я поймала взгляд Даррэна. Задумчивый и внимательный. Пытается понять, не вру ли, не играю? Может, я обо всем знаю и только притворяюсь, будто не хочу служить ордену?
– Они устраивают жертвоприношения, Стася.
Вот теперь напряглась я. Выпрямилась, развернулась, чтобы посмотреть на Эроана. По его лицу бегали тени, а в глазах затаилась боль.
– Зачем?
– Мы предполагаем, что орденцы взывают к Первозданной Тьме. Это их цель – вернуть Первозданную Тьму в наш мир. Сейчас ее нет, магия слишком разбавлена стихиями. Первозданная Тьма – сама смерть. Разрушение, боль – вот что такое Первозданная Тьма. Ордены считают, что если убивать, если мучить людей, причинять боль перед смертью и с ритуалами призыва, то Первозданная Тьма однажды откликнется.
В сгустившейся темноте слова Эроана звучали пугающе. А в его карих глазах из-за отражения света артефакта чудились алые отблески.
Фьёр тоже слушал внимательно.
– Эроан… – прошептала я. – А как насчет фениксов? Они сохранили Первозданную Тьму и Первозданный Свет?
По телу пробежала дрожь, сделалось зябко от собственных мыслей. Но что, если у фениксов сохранилась Первозданная магия? Тогда ведь все сходится! Понятен интерес орденцев к фениксам. И… черт возьми, понятно, откуда у них столько девчонок с поразительно чистой магией! А… вдруг они воруют детей фениксов?!
Стоп. Фениксов еще не нашли. Да и как выглядят эти фениксы? По-моему, они все же должны отличаться от людей. Или нет?
– У них есть крылья, – сказал Фьёр. – Не знаю почему, но я уверен, что у них есть крылья.
Уф. Значит, девочки в школе ордена – не фениксы. И… я тоже не могу быть фениксом. Выдыхаем. Но вполне возможно, что Фьёр потянулся к моей магии, потому что она близка по чистоте к магии фениксов?
– Может быть… я даже… почти уверен, что это так. Почувствовал, что это так, когда ты начала размышлять, – откликнулся раах.