Невеста без фаты
Шрифт:
И только когда взгляд ее опустился в третий раз, он понял, отчего она кудахчет, словно крачка.
На нем не было ночной сорочки. На нем вообще ничего не было. При нем был лишь тот самый клинок, которым снабдила его природа. И надо сказать, природа оказалась к нему щедра.
Проститутка рассеянно водила ладонью по плечу своего клиента. Раздраженный, он стряхнул ее руку и перекатился на спину.
– Я вам не угодила? – спросила девица равнодушно.
Клиент посмотрел на нее и одобрительно ухмыльнулся. Она могла бы спросить, хочет ли он, чтобы ему подали
А у Фентона доступ туда имелся. Бесплатный. Но учитель не опускался до посещения борделя. Обычная шлюха никогда бы его не устроила. А кто бы его устроил? Чужая невеста?
– Это у вас кровь на рубашке? – спросила шлюха и выпрямилась, изучая темное пятно на своей ладони.
– Возможно.
– Но я вас не царапала. И если вы заявите, что я вас исцарапала, я буду это отрицать. Кажется, вы говорили, что принимали участие в представлении. Так вот знайте, кровь эта настоящая. Я знаю, о чем говорю, и если вы испачкаете постельное белье, хозяйка потребует с вас двойную плату. Она спросила с вас недорого лишь по доброте сердечной. И это значит, мистер, что я позволю вам заниматься со мной только…
– Я заплачу столько, сколько она попросит, – сказал клиент шлюхе, навалившись на нее всем телом раньше, чем она успела сказать что-то еще. – Твой голос мне не нравится. Постарайся говорить, как настоящая леди. Ты могла бы сойти за леди в темноте. А теперь закрой рот и раздвинь ноги.
Глава 10
Вайолет и леди Эшфилд провели следующий день дома. Вайолет сидела тихо и писала письма маркизу и его жене, в которых благодарила их за увлекательный вчерашний вечер. Тетя постоянно отвлекала ее, читая каждый отзыв о вчерашнем представлении, встреченный ею в газетах. Вайолет удавалось скрыть свое любопытство, сосредоточившись на письме. Но сердце ее подскакивало всякий раз, стоило тете Франческе упомянуть Фентона или похвалить его выступление, и она вздохнула с облегчением, когда тетя наконец отложила газеты.
– Жаль, что никто не написал о том, как вы прекрасно танцевали с учителем фехтования.
Или о поцелуях, которыми они обменялись чуть позже. Вайолет положила перо. Что на это скажешь? Ответ ей подсказали часы на каминной полке.
– Время обедать, – торопливо сообщила она и, встав из-за стола, позвонила в колокольчик. – Я бы съела кусочек мясного пирога, но, возможно, с этим стоит подождать до… – Вайолет обернулась. На пороге стоял Твайфорд. – О, мне и звонить не пришлось. Мы ужасно проголодались, Твайфорд, – сказала она. – Не важно, что ты принесешь, главное, поскорее.
– Да, мисс. Ваш обед уже на подходе. Я подумал, что леди Эшфилд захочет насладиться этим во время еды.
Он вошел в комнату, поклонился баронессе и преподнес ей изящный букетик из анемонов, роз и колокольчиков с вкраплениями ароматной жимолости.
– Это Годфри прислал, – сказала Франческа, прочитав карточку. – С самыми искренними
– Как чутко. – Вайолет нахмурилась, заметив злорадную ухмылку дворецкого, которую, впрочем, он попытался скрыть. – Твайфорд, будь так любезен, принеси нам маленькую вазу.
– Подходящая ваза в буфете у тебя за спиной, Вайолет. – Франческа сунула букет в руки племяннице и отвернулась. – Мог бы и не тратиться. Приберег бы букет и красивые слова для моего некролога.
Вайолет чуть не уронила цветы на ковер.
– Что ты этим хочешь сказать?
Франческа с виноватым видом отвернулась.
– Ничего. У меня просто мрачное настроение. Смерть подходит все ближе день ото дня, и я не готова встретить ее как положено, с достоинством. Поставь цветы в воду.
Вайолет открыла буфет и, вытащив вазу, передала ее слуге, который только что вошел в комнату и поставил на стол серебряный поднос с едой.
– У тебя нет ничего серьезного, и это подтвердил лучший врач Лондона. Перестань себя жалеть.
Тетя Франческа кивнула.
– Не слушай меня. Сэр Годфри пытается быть любезным, я полагаю. Он повезет нас в парк сегодня после обеда?
– Наша поездка запланирована на завтра, – мягко напомнила ей Вайолет. – Сегодня у него дела в торговых рядах.
– Чья это была идея – посетить выставку надгробий? – спросила Франческа с грубой прямотой, которая позволена лишь совсем молодым или людям весьма почтенного возраста.
Вайолет показала слуге, куда следует поставить вазу.
– Это была моя идея. Не Годфри. Мы не поедем туда, если тебе это не по вкусу. Идея действительно вздорная, и я не знаю, о чем я думала, предлагая посетить эту выставку. Мне показалось это интересным, когда я прочла о ней в газете. Я думаю, нам стоит сходить в библиотеку или в магазин, поискать тебе новую накидку на меху. Почему тут так темно?
Слуга тут же подошел к окну и раздвинул шторы. Тетя Франческа выглядела бледной, и кожа ее казалась прозрачной. И тогда Вайолет вдруг посетила мысль, что тетя ее не умрет неожиданно. Она будет угасать медленно, день за днем.
– Я вот спрашиваю себя, – с некоторой запинкой проговорила Франческа, – не связано ли твое желание посетить эту выставку с тем, что в детстве тебя так и тянуло на старое кладбище в Манкс-Хантли.
Вайолет улыбнулась, пытаясь скрыть напомнившее о себе чувство вины. Насколько хорошо тетя помнит те времена? Вайолет никогда не знала точно, призналась ли в чем мисс Хиггинс до того, как была уволена. Тот давний семейный скандал по негласному договору все обходили молчанием, и в этом случае молчание действительно было золотом.
– Я любила рисовать, как ты помнишь, – сказала она. – Вязы и заросшие могилы напоминали мне зачарованный лес.
Франческа вздохнула.
– Я смутно помню один из твоих набросков. Ты нарисовала весьма подробный портрет юного короля или принца – я не могу вспомнить точно. Надо мне отыскать тот рисунок и тебе показать.
– Художница я была никакая.
– В твоих рисунках было что-то, что берет за душу, – ответила тетя. – Словно они рассказывают о чем-то, чего я не могла понять. Ты была фантазеркой, Вайолет. Слава Богу, что ты переросла возраст искушений и стала здравомыслящей молодой женщиной.