Невеста Данкена
Шрифт:
– Я беременна, – прошептала она. – У нас будет ребенок.
Его зрачки расширились, и он глянул вниз на свою руку, лежащую на ее стройном теле. С того времени, когда она прекратила принимать противозачаточные таблетки, каждый раз занимаясь с ней любовью, он знал, что может оплодотворить ее, но высказанная реальность о ее беременности все еще была подобна физическому удару. Под его рукой рос его ребенок, полностью защищенный в ее небольшом плоском животе.
Он скользнул с кровати, встав рядом с ней на колени, все еще ошеломленный.
–
– В последнюю неделю октября или в первую неделю ноября.
Он расстегнул пуговицу и молнию на ее джинсах, затем отогнул края материи, чтобы коснуться кожи. Сдвинул ее трикотажную рубашку и медленно наклонился вперед, сначала – прижавшись к животу легким поцелуем, затем – опустив на него щеку. Маделин погладила его волосы и задумалась, будет ли ребенок таким же темноволосым, как он, или унаследует ее светлые волосы и оттенок кожи. Это были такие новые, изумительные размышления об их ребенке, созданном из обжигающей страсти, которая все еще горела меж ними. Внезапно следующие семь месяцев ожидания, прежде чем можно будет подержать его, увидеть, как сильные руки Риза станут нежными, когда он будет укачивать своего ребенка, показались слишком долгим сроком.
– Ты хочешь мальчика или девочку? – Все еще шепотом спросила она, как будто нормальная речь могла испортить сладость момента.
– Это имеет значение? – Риз протерся своей грубой щекой о ее живот, его глаза закрылись, наслаждаясь нежностью.
– Не для меня.
– И не для меня. – В комнате росла тишина, пока он полностью впитывал новость; потом он, наконец, поднял голову. – Ты чувствуешь себя больной?
– Меня немного тошнило, но по большей части я была ужасно уставшей. Я пыталась, но просто не смогла удержать глаза открытыми, – сказала она извиняющимся тоном.
– А сейчас ты в порядке?
Она задумалась, мысленно проверяя себя, затем кивнула.
– Все системы работают.
Он отступил и позволил ей подняться на ноги, затем прижал Маделин к себе и склонился к ее рту. Выражение его глаз было напряженным, когда он наградил ее твердым, отрывистым поцелуем.
– Ты уверена?
– Уверена. – Она улыбнулась и обвила его шею, сцепив руки и позволяя себе повиснуть на них. – Ты узнаешь, если я почувствую себя нездоровой. Я позеленею и опрокинусь.
Он обхватил руками ее ягодицы и прижал к себе, снова целуя ее, и на сей раз, в поцелуе не было ничего отрывистого. Маделин обняла его крепче, ее глаза закрылись, когда знакомая близость наполнила ее теплом. Она любила его так, что иногда это пугало ее; Маделин надеялась, что он будет помнить об этом.
Его любовные ласки той ночью были мучительно нежными и невероятно долгими. Казалось, он не мог насытиться ею, беря ее снова и снова, а потом надолго оставаясь в ней. Наконец, они так и уснули, ее нога была заброшена на его бедро, и Маделин подумала, что никогда не чувствовала себя прекраснее, чем сейчас, с Ризом в своих объятиях и его ребенком внутри своего лона.
Неделю спустя Риз возвращался домой из сарая с поверженным выражением на лице. Маделин наблюдала за ним из кухонного окна и понимала, что не может дольше откладывать. Она просто больше не могла позволить ему волноваться; лучше привести его в ярость, чем наблюдать, как морщинки с каждым днем все больше и больше углублялись на его лице. Он каждую ночь часами просиживал в своем кабинете, бесконечно просматривая книги, шагая и проводя руками по волосам, потом проделывал все снова лишь для того, чтобы опять увидеть те же самые цифры и никакой надежды.
Она услышала, как он вошел и снял грязные ботинки; потом в носках прошел на кухню.
– Грузовик нуждается в новом масляном насосе, – устало сказал он.
Она скрутила полотенце, которое держала в руках.
– Тогда купи его. – Напряжение сжало ее мускулы, и она сглотнула подступавшую тошноту.
Складка его рта была горькой.
– Зачем беспокоиться? Так или иначе, через месяц нас здесь не будет.
Она медленно повесила полотенце, затем повернулась к нему лицом, для поддержки прислонившись спиной к шкафу.
– Нет, мы будем здесь.
Он полагал, что знает, о чем она думала. Он мог позвонить Роберту, но тот должен быть круглым дураком, чтобы вложить сейчас деньги в ранчо. Он откладывал это, пока мог, и теперь не видел ничего, что можно было еще сделать. Маделин беременна; на завтра у нее назначен первый визит к доктору, и к указанному моменту понадобятся деньги. Потом их ожидают счета из больницы, а у него не было медицинской страховки. Это было одной из первых вещей, от которых он отказался.
– Я позвоню Роберту, – тихо промолвил он. – Но не слишком надейся.
Она распрямила плечи и глубоко вздохнула.
– Позвони Роберту, если хочешь, но только после того, как я скажу тебе то, что должна. Тогда ты будешь в другом положении и… – Она остановилась, беспомощно посмотрев на него, и начала снова.
– Я расплатилась по закладной из моего капитала, доставшегося в наследство от бабушки.
Мгновение он вообще никак не реагировал, только молча смотрел на нее, и в ней зародилась надежда. Потом его глаза начали холодеть, и она сжалась.
– Что? – очень тихо спросил он.
– Я расплатилась по закладной. Бумаги в моем ящике для нижнего белья.
Не сказав ни слова, он развернулся и пошел наверх. Маделин последовала за ним, ее сердце билось, как сумасшедшее. Прежде, не моргнув глазом, она противостояла его гневу, но сейчас все было по-другому. Это ударило его в самую болезненную точку.
Он резко распахнул ящик в тот момент, когда она вошла в спальню. Она не спрятала бумаги на дне; они лежали тут же, на виду. Он поднял их и просмотрел, отметив сумму и дату на документах.