Невеста дьявола
Шрифт:
Откуда-то издалека доносилась музыка. Играл клавесин, аккомпанируя низкому голосу. Звучал неторопливый, скорбный рождественский гимн, один из старых кельтских гимнов о младенце в яслях. Аромат хвои, чуть сладковатый, смешивался с запахом горящих поленьев. Как тепло и уютно.
Она лежала на боку и смотрела, как на стеклах постепенно застывал узорчатый иней. Очень медленно из воздуха начала выплывать фигура мужчины, стоящего спиной к окну со сложенными на груди руками.
Она прищурилась, наблюдая за процессом – смуглое лицо с блестящими зелеными глазами, сформированное миллиардами крошечных клеток, становилось все отчетливее. Джинсы и свитер
Значит, мы ревнуем, вот как? Она коснулась его щеки, лба – точно так, как дотрагивалась до Майкла, и ее пальцы не провалились в пустоту, под ними словно было живое тело.
– Солги ему, – тихо произнес он, едва шевеля губами. – Если любишь его, солги.
Ей казалось, что она почти ощущает дыхание на своем лице. А потом она увидела, что силуэт Лэшера стал полупрозрачным и сквозь него вновь просвечивает окно.
– Не исчезай, – попросила она. – Побудь еще немного.
Но видение дернулось и поплыло в воздухе, как газетная вырезка, пойманная ветром. Она почувствовала охватившую его панику, удушливые волны которой докатились и до нее.
Она протянула руку, чтобы схватить его запястье, но пальцы сжали пустоту. Порыв воздуха обдал ее жаром, пролетел над кроватью, раздул шторы и осел белым инеем на оконном стекле.
– Поцелуй меня, – прошептала она, закрывая глаза. Ее лица и губ словно коснулись прядки волос. – Нет, этого мало. Поцелуи меня.
Он медленно собрал оставшиеся силы, и его прикосновение стало более ощутимым. Сказывалась усталость после материализации. Усталость и испуг. Его собственные клетки почти полностью прошли молекулярное слияние с чужеродными клетками. Где-то должен быть остаток после реакции, или мельчайшие частички материи разбились в такую мелкую пыль, что проникли в стены и потолок точно так, как он проникает в них.
– Поцелуи меня! – потребовала она и почувствовала, как ему трудно. Но уже через секунду невидимые губы прижались к ее губам и невидимый язык проник ей в рот.
Солги ему.
Да, конечно. Я ведь люблю вас обоих…
Он не слышал, как она спустилась. В холле было сумрачно и тихо. В центральном камине зала пылал огонь. Кроме того, зал освещали развешанные на ели гирлянды с маленькими мигающими лампочками.
Роуан остановилась в дверях, любуясь Майклом, который, забравшись на самую вершину лестницы возле ели, завершал последние штрихи и едва слышно насвистывал в такт старинной ирландской рождественской песне, звучавшей по радио.
Как печально. Роуан почему-то представила дремучий старый лес зимой. И этот мелодичный свист был таким тихим, почти неуловимым. Она как-то раз уже слышала эту песню. У нее было смутное воспоминание о том, что она слушала ее вместе с Элли, которую эта мелодия растрогала до слез.
Роуан прислонилась к косяку, разглядывая огромное дерево, сплошь усыпанное похожими на звезды крошечными огоньками, и вдыхая густой хвойный аромат.
– А вот и она, моя спящая красавица, – произнес Майкл и улыбнулся той любящей улыбкой, при виде которой ей каждый раз хотелось броситься к нему в объятия. Но она не шевельнулась – просто стояла и смотрела, как он легко и быстро спускается по лестнице и подходит к ней. – Тебе лучше, моя принцесса? – спросил он.
– Как все дивно, – сказала она. – И песня такая печальная. –
– А теперь начинается самое интересное, – сказал он и, чмокнув Роуан в щеку, увлек за собой в соседнюю комнату, где на маленьком столике возле окна стояла открытая картонная коробка. Майкл жестом предложил заглянуть внутрь.
– Какая прелесть! – Она вынула из коробки маленького белого фарфорового ангела с едва заметным румянцем на щечках и позолоченными крылышками. Потом заметила тонко расписанную фигурку маленького Санта-Клауса и крошечную фарфоровую куколку, наряженную в настоящий красный бархат. – Изумительные игрушки. Откуда они взялись? – Она взяла в руки золотое яблочко и чудесную пятиконечную звезду.
– Они у меня целую вечность. Я учился еще в колледже, когда начал их коллекционировать. Я даже не предполагал, что они предназначены для этого дерева, для этого зала, но так оно и есть. Вот, выбирай первую игрушку. Я без тебя не начинал. Хотел, чтобы мы сделали это вместе.
– Выбираю ангела, – сказала она, приподняла игрушку за крючок и понесла к дереву, чтобы лучше рассмотреть в мягком освещении. Ангелок держал в своих ручках крошечную позолоченную арфу, а на его маленьком личике все было нарисовано как полагается: тонкие красные губки, голубые глазки. Она подняла игрушку как можно выше и зацепила крючок, ставший невидимым в темноте, за пружинящую ветку. Ангел вздрогнул и застыл в воздухе, словно колибри в полете.
– Ты думаешь, ангелы тоже зависают в воздухе, как колибри? – спросила она шепотом.
– Да, скорее всего, – сказал он. – Ты же знаешь, каковы они: любят покрасоваться, к тому же могут делать все, что им захочется.
Майкл подошел сзади и поцеловал ее волосы.
– И как только я жила здесь без тебя? – спросила она.
Его руки обвились вокруг ее талии, и она обхватила их, с удовольствием ощущая выпуклость мускулов и минные сильные пальцы, которые держали так крепко. Несколько секунд глаза ее видели только гигантское дерево и прелестное мерцание огоньков под сенью темно-зеленых лап, а уши слышали только печальную мелодию рождественской песни. Время будто остановилось, как маленький ангел в бесшумном полете. Не было ни прошлого, ни будущего.
– Как я рада, что ты вернулся, – прошептала она, закрывая глаза. – Без тебя здесь было невыносимо. Когда тебя нет, все теряет смысл. Никогда больше не оставляй меня одну. – Острая боль пронзила Роуан насквозь, но тут же ушла глубоко внутрь, когда она повернулась и прижалась к его груди.
7
Двадцать третье декабря. К вечеру ожидается сильный мороз. Как раз вовремя, когда все Мэйфейры приглашены на коктейль и рождественские песни. Страшно представить, как все эти машины будут скользить по обледенелым улицам. Но все равно прекрасно, что на Рождество выпадут ясные холодные дни. К тому же все предрекают снегопад.
– Снег на Рождество. Можешь представить? – Надевая свитер и кожаную куртку, Майкл выглянул в окно спальни. – Снегопад может начаться даже сегодня.
– Это будет чудесная вечеринка, – сказала Роуан, – и великолепное Рождество.
Она уютно устроилась в кресле возле газового камина, набросив на плечи плед. Щеки ее раскраснелись, и сама она словно бы вся округлилась и сделалась мягче. Сразу можно было сказать: женщина ждет ребенка и вся светится от этого, словно впитав отблески пламени в камине.