Невеста дьявола
Шрифт:
– И больше ты ничего не обещал?
– Что еще я могу дать? Когда я обрету плоть, я буду тебе служить, как: служу сейчас. Я буду твоим любовником и наперсником, твоим учеником. Ни кто не сможет одолеть тебя, пока я буду оставаться рядом.
– А что там говорилось насчет какого-то спасения? Будто бы, когда откроется портал, ведьмы будут спасены?
– И снова ты произносишь затертые слова, старые обрывки.
– Да, но ты ведь помнишь все. Вернись для меня к началу, когда родилась эта идея… о том, что ведьмы будут спасены.
Молчание.
– В момент моего триумфа тринадцать ведьм
– Но что подразумевается под словом «спасены»? Каково его истинное значение?
– У тебя уже есть полное объяснение.
– Как же все произойдет? Ты утверждаешь, что узнаешь обо всем, когда я узнаю, но, уверяю тебя, мне ничего не известно.
– Вспомни, что ты говорила Эрону: что я живое существо, порожденное природой, и что мои клетки могут слиться с осязаемыми клетками, и что произойдет изменение вида и подчинение одного другому.
– Так вот в чем дело. Ты боишься этого подчинения. Ты боишься оказаться запертым в оболочке, из которой не сможешь удрать. Ты ведь сознаешь, не правда ли, что означает быть из плоти и крови? Что тогда ты можешь лишиться своего бессмертия? Что ты можешь погибнуть даже в момент перехода?
– Нет, я ничего не потеряю. А когда я обрету новую форму, то открою путь и для тебя. Ты всегда это знала. Еще до того, как впервые услышала старинное предание от своих родственников. Ты знала, почему там двенадцать склепов и одна дверь.
– Ты хочешь сказать, что я могу стать бессмертной.
– Да.
– И ты это предвидишь?
– Я всегда это предвидел. Ты для меня идеальный партнер. Ты сильнее всех ведьм В тебе сочетается сила Джулиена и сила Мэри-Бет. Ты унаследовала красоту Деборы и Сюзанны. Все души умерших сосредоточились в твоей душе. Познав все тайны клеточного развития, они нашли тебя, сформировали и довели до совершенства. Ты сияешь так же ярко, как Шарлотта. Ты красивее Мари-Клодетт и Анжелики. В тебе горит более жаркий огонь, чем в Маргарите или моей бедняжке Стелле; твое воображение развито гораздо больше, чем у моей прелестницы Анты или Дейрдре. Ты единственная.
– В этом доме живут души умерших?
– Души умерших покинули эту землю.
– Тогда что же Майкл видел в этой комнате?
– Он видел лишь впечатления, оставленные мертвыми после себя. Эти впечатления ожили через предметы, до которых он дотрагивался. Они подобны бороздкам патефонной пластинки: иголка попадает в бороздку, и начинается песня, хотя никакого певца там нет.
– Но почему они столпились вокруг него, когда он дотрагивался до кукол?
– Я уже сказал, это всего лишь впечатления. Их оживила сила воображения Майкла, который управлял ими, как марионетками. Они возродились только благодаря ему.
– Зачем, в таком случае, ведьмы хранили этих кукол?
– Чтобы играть в ту же самую игру. Ты ведь хранишь фотографию матери, а когда подносишь ее к свету, кажется, что мать смотрит на тебя как живая. Вот ведьмы и верили, наверное, что каким-то образом можно соприкоснуться с душами умерших, что за пределами этой земли лежит царство вечности. Лично я своими глазами
– Я думаю, через кукол они взывали к душам мертвых.
– Все равно что молились. Чтобы воспоминания не потускнели, А большее просто невозможно. Душ мертвых здесь нет. Душа моей Сюзанны пролетела мимо меня вверх. Душа моей Деборы поднялась как на крыльях, когда ее нежное тело упало с церковной башни. Куклы – это всего лишь сувениры, не более. Но разве ты не понимаешь? Все это теперь не имеет значения, Куклы, изумруды – это все символы, а мы с тобой покидаем царство символов, сувениров и пророчеств. Мы обретаем новое существование. Вообрази силой воли ту дверь, через которую мы шагнем из этого дома и окажемся во вселенной.
– И этот переход можно повторить. Ты надеешься, что я в это поверю?
– Ты и без меня это знаешь, Роуан. Я читаю книгу жизни через твое плечо. Все живые клетки воспроизводятся. Я повторюсь в человеческом образе, и мои клетки смогут соединиться с твоими, Роуан. Перед нами откроются возможности, о которых мы сейчас даже не смеем мечтать.
– И я стану бессмертной.
– Да. Моей подругой. И моей возлюбленной. Бессмертной – как и я.
– Когда это должно случиться?
– Когда ты будешь знать, тогда и я узнаю. И случится это очень скоро.
– Ты так уверен во мне? Я не знаю, как это сделать. Я уже повторяла тебе.
– А что говорят тебе сны?
– Мне снятся кошмары. В них полно непонятного. Я не знаю, откуда взялось тело на столе. Не понимаю, что делает там Лемле. Я не знаю, чего от меня ждут, и не желаю видеть, как избивают Яна ван Абеля. Все это кажется мне полнейшей бессмыслицей.
– Успокойся, Роуан. Позволь мне утешить тебя. Сны тебе все расскажут. Точнее, в конце концов ты сама себе все расскажешь. Правда родится в твоем мозгу.
– Отойди от меня. Просто поговори со мной. Сейчас мне только это от тебя нужно.
Он не ответил.
– Только ты одна откроешь дверь, моя возлюбленная. Я жажду обрести плоть. Я устал от своего одиночества. Разве ты не чувствуешь, что час почти пробил? Моя мадонна, моя красавица… Пришло время мне родиться.
Она закрыла глаза, чувствуя его губы у себя на затылке, чувствуя, как его пальцы проводят по позвоночнику. Теплые руки проникли под одежду и принялись неясно ласкать грудь, губы прижались к губам.
– Позволь мне обнять тебя, – прошептал он. – Сейчас придут люди, и ты на несколько часов будешь принадлежать им, а мне придется тосковать поодаль и не сводить с тебя глаз, и ловить слова, словно капли воды, падающие с твоих губ, утоляющие мою жажду.
Позволь мне сейчас обнять тебя. Подари мне эти часы, моя красавица Роуан…
Она почувствовала, как ее ноги отрываются от пола и она взмывает в воздух; вихрем закружилась темнота, сильные руки повернули ее, лаская все тело. Для нее больше не существовало земного притяжения; она почувствовала, как Лэшер набирает силу, как вокруг становится все жарче. Холодный ветер гремел ставнями на окнах. Огромный пустой дом, казалось, наполнился шепотом. Роуан парила в воздухе. Она перевернулась, хватаясь за руки, сплетенные в темноте, чувствуя, как что-то сильное раздвигает ей ноги, проникает в ее рот. Да, сделай это.