Невеста дьявола
Шрифт:
— А я как раз думала, заметишь ли ты это, — скривив губы, отозвалась Онория.
— Заметил, но сопротивляться ей нет смысла. Ты называешь Сент-Ивза тираном. Я не сомневаюсь, что так оно и есть, но герцогиня ничем не лучше. В свете ее имя вызывает священный ужас. Если она симпатизирует тебе, прими это как бесценную помощь. Если нет — считай ее самым страшным твоим врагом. Никто не осмелится вызвать гнев герцогини, распуская пустые слухи о ее сыне и леди, которая, возможно, станет его женой. Спрячься под крылышком у герцогини — и ты будешь в полной
Онория и сама это понимала. Она медленно опустила голову и грустно возразила:
— Я все-таки думаю, что гораздо проще было бы вернуться в Гэмпшир и подождать, пока страсти поутихнут. Даже если ты прав и мне больше не предложат места, не забывай: мне уже двадцать четыре года. Пора отправляться в путешествие.
Майкл вздохнул и отвернулся.
— Ты не можешь жить в Гэмпшире одна. Придется вызвать тетю Хэтти.
— Тетю Хэтти? — Онория сморщила нос. — Да она за неделю доведет меня до сумасшествия.
Майкл поджал губы.
— Не знаю, кто ее заменит. Но одна ты жить не можешь, особенно после того, как поползут слухи о ночи, которую вы с герцогом провели в лесу. У тебя отбою не будет от назойливых посетителей.
Онория мрачно посмотрела на брата, потом перевела взгляд на озеро. Майкл стоически хранил молчание. Минуты бежали одна за другой. Онория взвешивала «за» и «против». Она уже сожалела о том, что так необдуманно попросила брата приехать. Ясно, что убийцу Толли сразу не найти. Девил, который вначале казался помехой для осуществления ее планов, теперь ведет себя так, будто они сообщники, хотя вряд ли это доставляет ему удовольствие. А неплохо получится, если они вдвоем разоблачат убийцу. Во-первых, страстно хочется увидеть, как свершится правосудие. Во-вторых, ее ждут приключения, о которых она мечтала всю жизнь. Уехать в такой момент — значит упустить свой шанс.
А кроме того, почему бы не испытать — только один раз! — то наслаждение, о котором говорил Девил? Его слова и ласки невозможно забыть, они преследуют ее. Благодаря Девилу она поняла, что физическое обладание и удовольствие — вещи разные. Интересно, чему еще он сможет ее научить? Онория краснела при мысли об этом, но желание росло с каждым днем. Конечно, нельзя отдаваться ему полностью. Нет, об этом и речи нет. Кинстеры не расстаются со своей собственностью. И она достаточно умна, чтобы понять это.
Надо сохранить целомудрие: ведь она приняла решение никогда не выходить замуж. Но перед тем как отправиться в Африку, следует на собственном опыте узнать, что происходит между мужчиной и женщиной.
И ситуация складывается как нельзя удачнее: все подается ей на блюдечке. Проблема только в одном: в матримониальных планах Девила. Онории и раньше не слишком-то хотелось ехать в Гэмпшир, однако герцог так настаивал на женитьбе, что иного выхода просто не было. Теперь, когда демон-искуситель предложил свой план, бояться нечего.
Она может жить в этом доме целых три месяца. Присутствие герцогини избавит ее от домогательств Девила и других мужчин. А
Но хватит ли у нее сил и ума, чтобы избежать ловушек, которые наверняка расставит Девил?
Онория выпрямилась, повернулась к Майклу и с напускным смирением сказала:
— Хорошо, я согласна остаться под покровительством герцогини в течение трех месяцев. — Майкл усмехнулся; у Онории зловеще сузились глаза. — После этого я поеду в Гэмпшир.
Страдальчески вздохнув, Майкл встал, и они, взявшись за руки, вернулись в дом.
Наступил вечер. Онория сидела в гостиной и вышивала по шелку. Герцогиня, пристроившись на кушетке, перебирала блестящие мотки шелковых нитей. Майкл ушел к себе рано, сославшись на усталость. Девил скрылся в библиотеке. Слуги унесли подносы с чаем. Приближалась ночь.
Внезапно на нее упала чья-то большая тень. Утомленная безуспешными попытками найти различие между лазоревым и бирюзовым оттенками, Онория подняла глаза: рядом с ней с самым невозмутимым видом стоял Девил. С минуту они молча смотрели друг на друга, потом он протянул руку:
— Давайте прогуляемся, Онория Пруденс.
Она искоса взглянула на герцогиню. Та, казалось, ослепла и оглохла. Герцог улыбнулся, не сводя с Онории проницательных глаз.
— Я вас не укушу. Обещаю.
Онория задумалась: ей нужно поговорить с ним и, пока брат здесь, выяснить, каковы условия их сделки.
— В беседку я не пойду.
Пусть он учит ее наслаждаться, но под строгим контролем.
Девил улыбнулся, как заправский пират.
— Только на террасу. Я не хочу смущать вас.
Подавив невольную дрожь, вызванную этим низким ласковым голосом, Онория бросила на него недоверчивый взгляд.
— Слово Кинстера.
Этому, пожалуй, можно поверить. Онория отложила вышивание и подала Девилу руку. Герцогиня даже не подняла головы: очевидно, лиловый шелк увлек ее настолько, что весь мир вокруг перестал существовать.
Девил подвел Онорию к высокому французскому окну, выходящему на террасу. Ночь уже набросила на сад свое черное бархатное покрывало.
— Я хотела поговорить с вами, — начала Онория, как только они вышли на террасу, выложенную каменными плитами.
— Я тоже, — отозвался Девил и умолк, глядя себе под ноги.
Онория величественно кивнула, ожидая продолжения.
— Майкл сообщил мне, что вы согласились остаться здесь на три месяца.
Оказавшись радом с балюстрадой, Онория заставила герцога отпустить ее руку и повернулась к нему,
— Я останусь до конца траура.
— А потом мы поженимся.
Онория выпятила подбородок.
— А потом я вернусь в Гэмпшир.
Девил стоял совсем рядом, спиной к свету, Его лицо было вызывающе бесстрастным. Он пристально смотрел на свою собеседницу, но в полумраке она не могла разглядеть выражение его глаз. Она не отворачивалась. Пусть знает: ее не так-то просто сломить!