Невеста горца
Шрифт:
– Я еще жива, – сказала она.
– Мне кажется, я тоже, – ответил он, поднимая голову.
– И мне понравилось.
– Но это было лишь слабой тенью того, как настоящий мужчина занимается любовью.
– Слабой тенью?
– Да. Я могу сделать нечто такое, что вызовет у тебя отвращение.
– Да? Так сделай это.
Коннор снова спрятал лицо в подушку, чтобы она не видела, как он улыбается. Ему было трудно смириться с тем, что его дядя ошибался. Легче было признать, что Джиллианна – редкое сокровище, единственная из тысяч. Возможно, ее воспитали так, что она не видела ничего дурного в том, чтобы получать
Глава 8
Коннор открыл глаза и обнаружил, что его нос упирается в женскую грудь. Очень красивую грудь, белую, шелковистую и упругую. Это была грудь его жены. Радость обладания захлестнула его целиком. Ни один мужчина, кроме него, не посмеет прикоснуться к этой груди, целовать ее, играть розовыми сосками. Ни один, иначе его ждет долгая и мучительная смерть. При мысли, что кто-то еще может прикоснуться к Джиллианне, все внутри Коннора перевернулось. Оказалось, что быть женатым человеком не так-то просто, как он считал раньше. Конечно, все дело в том, что ему досталась весьма необычная жена. Коннор взял двумя пальцами сосок Джиллианны и слегка его сжал. Он собирался поцеловать жену, но тут кто-то громко постучал в дверь.
– Черт побери, – прорычал он.
Джиллианна повернулась к нему. Ее заспанные глаза горели желанием.
– Уже утро, – прошептала она, натягивая простыню до самого подбородка.
Коннор кивнул.
– Самое время заняться любовью. – Он мрачно посмотрел в сторону двери. – Но только не сегодня. Что? – громко крикнул он.
– Приехал дядя Нейл! – крикнул в ответ Дэрмот. – Он хочет видеть тебя. Прямо сейчас.
– Скажи ему, что я занят продолжением рода.
– Говорил. Ему очень не понравилось, что ты женился без его ведома. Он хочет видеть твою жену.
– Скажи, что я спущусь через несколько минут. – Коннор быстро умылся, натянул на себя одежду и, выходя из комнаты, приказал жене: – Быстро спускайся в главный зал.
Джиллианна даже не успела ответить ему, как он выбежал из спальни. Она откинулась на подушки. Какое внезапное и неласковое пробуждение! Она даже почувствовала себя оскорбленной. Конечно, трудно было ожидать, что всего за одну ночь ее муж превратится в восхитительного любовника. Коннор еще только учился быть мужем, как она сама училась быть женой. Им обоим предстояло открыть для себя много нового.
Но были детали, над которыми стоило подумать. Например, она не была уверена, что сумела изменить взгляды Коннора на супружескую верность и на то, как следует относиться к жене. Единственное, что он понял, так это ее способность выдержать проявление его страсти. Не слишком большой шаг вперед.
Да, думала она, надевая свое окончательно испорченное платье, она вышла за него, чтобы прекратить вражду и дождаться отца. Но тут она поймала себя на мысли, что это не полная правда. Главная причина заключалась в ее влечении к Коннору и в стремлении познать страсть. Только бы удалось заставить его разделить ее чувства, иначе ей придется искать спасения у отца.
– Пусть так и будет, – пробормотала она, затягивая волосы кожаным шнурком. – Я буду вести себя так, как будто наш брак имеет прочный фундамент и клятвы, которые мы дали друг другу, нерушимы.
Вспомнив, что именно дядя Нейл набил голову Коннора всей этой чепухой о супружеских отношениях, она поспешила в главный зал. Нельзя было оставлять мужа наедине с этим человеком.
– Дядя Нейл! – воскликнул Коннор, входя в зал.
Он сел за стол и жестом приказал Мэг налить ему козьего молока. Сидевший напротив него седовласый пожилой человек, несмотря на ранний час, пил эль из высокого бокала. Коннор всегда знал, что его дядя много пил, но этим утром данный факт почему-то особенно его раздражал. У Нейла был такой вид, как будто он провел всю ночь в дороге. Откуда дядя узнал о свадьбе? Наверняка ему насплетничал Дэрмот.
– Итак, мой мальчик, ты женился, – произнес Нейл с недовольным видом. – Зачем?
– Разве Дэрмот не рассказал тебе? – Коннор вдруг почувствовал, что этот разговор ему неприятен.
– Он только сказал, что ты в спальне, когда я спросил, где ты и твоя жена.
– Откуда ты узнал о моей женитьбе?
– В округе об этом уже известно всем до единого. Слухи о том, как трое глупых лэрдов изображали из себя шутов ради руки какой-то девицы, распространились быстро.
Ответ задел Коннора за живое, но он не сомневался, что так и было. Действительно, такие новости распространяются мгновенно.
– Я победил и получил награду. Теперь Алд-Дабач принадлежит мне! – гордо объявил Коннор.
– Хотя это девица выбрала тебя.
– Да, но лишь после того, как каждый из нас безуспешно пытался ее захватить. Мы приготовились к новому сражению, в котором могло пострадать много людей. Она очень умна, но мягкосердечна. Ей не хотелось кровопролития, все ее хитрости закончились, поэтому она решила выйти из игры.
– Это были не хитрости, – объяснила Джиллианна, входя в зал. Она слышала последние слова Коннора. – Это была стратегия.
Нейл взглянул на нее и нахмурился.
– Господи, Коннор, а ты не мог подождать, пока она немного подрастет?
Джиллианна села рядом с мужем и гордо вскинула голову:
– Я уже выросла.
– Не очень-то ты старалась. А судя по платью, еще и бедна.
– Она принесла в качестве приданого Алд-Дабач, – напомнил дяде Коннор. – Ее кузен скоро привезет сюда ее вещи. У нас не было времени на сборы.
– Боялся, что ее отберут у тебя?
– Да, такое было вполне возможно. И тогда вражда вспыхнула бы с новой силой.
Джиллианна встревожилась и подняла голову от тарелки с овсянкой. Она вышла замуж, чтобы не допустить войны. Ей и в голову не могло прийти, что Алд-Дабач мог стать новой причиной раздора.
– Нет, – твердо заявил Коннор. – Они могут придумать что-нибудь другое, например, похитить ее, но войны не будет. Дэвид и Роберт не захотят начинать все снова, так же как и я. Всю свою юность мы разгребали беспорядок, оставленный нам в наследство, и очень устали от этого.
К столу подошла Мэг и поставила перед Коннором блюдо с хлебом. Женщина так страстно прильнула к нему, что Джиллианне захотелось вонзить ей в бок нож. Коннор отстранился от Мэг и подмигнул Джиллианне, как бы говоря, что намерен твердо выполнить обещание, данное перед алтарем.