Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
— Возможно… Но все-таки это не твое дело! Расскажи о своих наблюдениях, и я сам приму необходимые меры предосторожности.
— Ночью вблизи лазарета, со стороны сада, появилась женщина, господин комендант!
— Женщина! И ты ее арестовал?
— Нет, она скрылась! Я ее окликал, я в нее стрелял, потом в нее стрелял капрал, но тут произошло нечто сверхъестественное, господин комендант… Ночное видение исчезло.
— Об этом привидении говорится в рапорте капрала, — задумчиво произнес генерал Миренон. — Мне кажется, что вы поступили
— С позволения господина коменданта осмелюсь доложить, что я из людей того сорта, которые не ведают страха. И уж менее всего я могу испугаться привидений, — хвастливым тоном заявил Рошель.
— Почему же вы не задержали эту женщину?
— Осмелюсь всепокорнейше доложить господину коменданту, что привидение удалялось слишком быстро и потому мы предпочли стрелять!
— И при лунном освещении вы не попали в цель? Какие искусные стрелки!.. Что еще хотите донести, надсмотрщик?
— Эта женщина, без сомнения, намеревалась проникнуть к каторжнику номер пятьдесят семь и, вероятно…
— Без предположений, надсмотрщик! — прервал Рошеля комендант. — Мне нужны только факты!
— Следует опасаться побега, господин комендант!
— Хорошо, хорошо, надсмотрщик. К ночи будут приняты меры…
— Но смею почтительнейше напомнить господин комендант, что ночное привидение…
— На ваше заявление будет обращено внимание, — оборвал Рошеля комендант, теряя терпение и в то же время уступая назойливости ревностного служаки. — Не заставляйте меня думать, что вы из личной ненависти увлекаетесь жалобами и подозрениями, которые делают жизнь каторжников невыносимой. Я не отвергаю строгости в отношениях с преступниками, напротив, суровость с ними уместна, но злоба приводит только к таким происшествиям, следы которых до сих пор видны на вашей шее…
Рошель хотел было возразить.
— Идите, надсмотрщик! — приказал комендант сурово.
Рошель повернулся и вышел. Он привык к военной дисциплине и знал, что генерал Миренон требовал безусловного повиновения.
«Этот человек мне удивительно противен! — невольно сказал себе комендант после ухода Рошеля. — Боюсь, что он портит и других надсмотрщиков. Я все более убеждаюсь, что его бдительность направлена лишь на тех каторжников, которых он ненавидит. За ним нужен особый контроль…»
Тем не менее генерал Миренон отдал тайный приказ, чтобы в ночь с воскресенья на понедельник караул был удвоен.
Воскресный вечер быстро опускался на землю. Мрачные свинцовые тучи со всех сторон обложили небосклон. В воздухе пахло надвигавшейся грозой.
Адриенна и мушкетер вышли из гостиницы на окраине города. Хозяин гостиницы стоял на пороге и смотрел на небо.
— Вы куда-то хотите идти, господин мушкетер? — обеспокоенно спросил он. — Не советую. Ночью будет большая гроза.
Виктор ответил, что до наступления грозы они вполне успеют совершить прогулку.
— Погода благоприятствует
— Я вся в сомнении… У меня какое-то нехорошее предчувствие… — со вздохом призналась Адриенна.
— Не сомневайтесь! Я знаю, где следует искать Марселя. Лошади у меня наготове. Вы поедете в почтовом дилижансе… Слышите, как бушует морской прибой? Как будто пушечные выстрелы доносятся из гавани. А вот и первый раскат грома. Если бегство будет замечено и последует выстрел из пушки, его не отличат от ударов грома.
В это время они дошли до решетчатых тюремных ворот. Буря уже вовсю хлестала дождем и ветром — и по ним, и по крепостным стенам, и по земле. Молнии то и дело прорезали черное ночное небо.
— За работу… — шепотом произнес Виктор и, вынув из кармана плаща пилку, принялся перепиливать железную полосу, запирающую решетки ворот.
Время близилось к полуночи, когда буря несколько поутихла, но дождь по–прежнему лил потоками. Вскоре и он стал затихать. Тучи на небе поредели, и сквозь них начал пробиваться лунный свет.
— Готово! — прошептал наконец мушкетер.
Запирающая полоса поддалась. Одна из половинок ворот приоткрылась. Теперь Виктор мог беспрепятственно войти в тюрьму, а Марсель так же беспрепятственно выйти из нее.
Оставив Адриенну за воротами, мушкетер направился вдоль крепостной стены, где была тень и где росли кусты. Держась все время в тени, он надеялся как можно незаметнее подойти к зданию лазарета. Но едва он успел скрыться в кустах, как услышал чьи-то шаги. Шел патруль.
Сидя на корточках и не шевелясь, Виктор подождал, пока сонные солдаты во главе с капралом не протопали мимо. Тогда он, полусогнувшись, двинулся дальше и вскоре был уже около лазарета. Дверь лазарета была открыта.
Виктор вошел в тамбур и прислушался. Все было тихо. Не теряя ни минуты, мушкетер направился по длинному тускло освещенному коридору, где, по сведениям, полученным от знакомого караульного офицера, находилась одиночная камера.
Он неслышно шел по коридору и наконец добрался до двери. Здесь, в самом конце коридора, было совсем темно — свет фонаря, горевшего у входа, сюда не доходил.
Мушкетер руками ощупал дверь и мысленно поблагодарил лазаретного служителя, который оставил ключ в замке. Виктор медленно повернул ключ и приоткрыл дверь.
— Марсель! — позвал он шепотом.
— Кто это? Виктор? Ты пришел? Пробрался даже сюда? — Марсель выступил из кромешной темноты камеры и обнял друга. — А где Адриенна?
— Она там, у решетчатых ворот, — ответил мушкетер. — Скорее, скорее!.. Минута очень благоприятная!.. Патруль только что прошел мимо ворот. У нас до следующего патруля есть немного времени.
— Благодарение Богу… — прошептал Марсель, и поспешил за мушкетером в коридор.
— Здесь все тихо и спокойно, — шепотом говорил Виктор, стремительно шагая по коридору.