Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
— Остановитесь, надсмотрщик Рошель! — сказал Марсель спокойно и серьезно. — Мучить меня вы не имеете никакого права!
— Никакого права, непокорный пес? Не имею права? Это мы посмотрим! — в бешенстве рычал Рошель.
Марсель презрительно взглянул на Рошеля.
— И поносить меня такими словами вы тоже не имеете права, надсмотрщик!
— Ты думаешь, я не имею права наказать тебя? Ну, погоди, я тебе покажу! — И надсмотрщик хотел было схватить Марселя.
— Не прикасайтесь ко мне! — сказал Марсель голосом, дрожащим от гнева. — Я вас предупреждаю!
— Ты осмеливаешься грозить мне! —
Между тем к ним подошел охранник железных клеток, однако Рошель находился в таком состоянии, что не заметил товарища.
— Вы заблуждаетесь, надсмотрщик! — ответил Марсель, с величайшим усилием сдерживая гнев. — Я имею право находиться здесь! Идите своей дорогой.
— Прочь отсюда! — заорал Рошель и снова хотел схватить Марселя. — Отправляйся в комендантский дом, бунтовщик!
Тут охранник вмешался в спор и стал успокаивать Рошеля.
— Помоги мне арестовать этого негодяя, а то он опять ускользнет от наказания! — кричал Рошель, не слушая товарища. — На этот раз я поймал молодца на месте преступления! Я нашел его у дверей железных клеток! Под арест его!
— Да выслушай же, Рошель, и успокойся! — говорил охранник. — Этот каторжник получил позволение пройти к заключенному, чтобы проститься с ним.
Рошель широко раскрыл глаза.
— Позволение? В уме ли ты? — вскричал он. — Позволение теперь, после свободного часа?
— Прежде всего успокойся! — ответил охранник. — На этот раз к каторжнику никак нельзя придраться — он прав. Я только что получил приказ дежурного офицера допустить его в камеру креола. Сам комендант дал ему разрешение проститься с осужденным, его товарищем по цепи.
— Каторжник прав? — не верил своим ушам Рошель. — Проклятье!
— Я вам дам совет, надсмотрщик, — сказал Марсель. — Не давайте воли…
— Совет? Ты мне дашь совет? — перебил его Рошель.
— Не давайте воли вашей ненависти, когда справедливость не на вашей стороне, — продолжал Марсель глухим голосом, выдававшим, какое негодование кипело у него в душе. — Иначе вы можете поплатиться за это! Мне казалось, что вы получили хороший урок… Если вы еще раз посмеете грозить мне или несправедливо мучить, или хотя бы только поносить — берегитесь!
— Ого! Уж не хочешь ли ты последовать примеру креола, а?
— Такого поступка, надсмотрщик, я себе не позволю, потому что сам же и пострадаю. Ведь вы только этого и добиваетесь. До такого поступка вы хотите довести каждого, кого ненавидите, чтобы затем вернее погубить его. Но со мной у вас это не выйдет. Я обойдусь с вами иначе, чем бедняга креол…
— Ну, вспомнишь ты эти слова, номер пятьдесят семь! — задыхаясь от ярости, ответил Рошель. — Вот только выпишусь из лазарета, и ты опять будешь в моей власти. Тогда — горе тебе!
— В вашей власти? Слава Богу, в вашей власти я не нахожусь, так как у нас есть комендант. И если я добросовестно работаю, исполняю все свои обязанности, то я вне вашей власти.
— Я найду случай доказать тебе мою власть, упрямый пес!
— Не смейте оскорблять меня такими словами! — твердым голосом заявил Марсель. — Я не потерплю этого. Вы лишитесь места, если будете оскорблять заключенных. В каждом таком случае я буду жаловаться коменданту. И вы будете наказаны.
— Вот как! Ты хочешь стать доносчиком,
— Я только хочу прекратить превышение вами власти, — сказал Марсель и отвернулся от взбешенного надзирателя, так как охранник уже отпер клетку и можно было войти к креолу.
— Хорошо, хорошо, так и будем знать, — шипел вслед Марселю надзиратель Рошель. — Каторжник хочет доносить на нас за то, что мы не называем заключенных милостивыми королями…
— Ну, ты-то выбьешь из него эту дурь, Рошель, — заметил охранник клеток.
— Ты меня знаешь! — ухмыльнулся Рошель. — Я именно такого каторжника и поджидал, чтобы наконец определить, кто здесь настоящая власть. Я завтра же выпишусь из лазарета! Охота прибрать к рукам эту сволочь. Это придаст мне здоровья…
Охранник с усмешкой поддержал товарища.
— С этими головорезами только так и надо. Поубавь строгости — и все пропало!
— Держи наготове клетку… — все с той же злобной ухмылкой продолжал Рошель. — Скоро я доставлю тебе пополнение…
— Их надо гнуть в бараний рог, — добавил охранник клеток. — Ты совершенно прав, Рошель.
Рошель возвращался в лазарет взбешенным до предела. Каторжник осмелился дерзить ему, надзирателю Рошелю!
«Я не успокоюсь до тех пор, — думал Рошель в гневе, — пока не увижу тебя в руках палача Лоренцо».
VIII. КАЗНЬ
Когда Марсель вошел в клетку, истощенный креол Диего с трудом привстал ему навстречу.
— Хорошо, что ты пришел, — сказал он, протягивая Марселю руку, отягощенную кандалами. — Это для меня большое утешение. С тобой мне хотелось проститься… Теперь я умру спокойно. Знаешь, смерть для меня — только желанное освобождение.
— Я понимаю тебя, Диего, — отозвался Марсель. — Здесь ужасно…
— Диего желает смерти не только из-за здешних условий, — продолжал креол, качая головой. — Какую радость имел Диего в своей жизни? Да никакой! Белые люди топтали и попирали его ногами, мучили и били плетью, привязывали его к мачте и секли. И только одного человека, который был с ним добр, нашел Диего. Этот человек — ты, Марсель!
— Я хотел бы что-нибудь сделать для тебя…
— Ничего уже не надо… Диего рад близости последнего часа… Диего родился на Кубе, далеко–далеко отсюда. Диего не знал ни матери, ни отца. Он вырос как дикий тростник. Вся жизнь прошла в работе на плантации богатого господина… А года три назад господин плантатор подарил Диего капитану Брианкуру. Диего взяли на корабль и заставили прислуживать. Капитан Брианкур был таким же дьяволом, как надзиратель Рошель. Когда Диего заболел, капитан поднимал его с постели плеткой, пинал его, привязывал к мачте. Диего все переносил, но вот здесь… — Диего ударил кулаком себя в грудь, — здесь у него кипело. Наконец в порту Марселя, когда капитан опять принялся бить меня плетью и пинать, я бросился на него и растерзал… Так я попал сюда. Сперва я думал о побеге. А тут как раз умер караульный офицер, и его похоронили вон там, на другой стороне тюрьмы, на кладбище. Но до его погребения мне удалось снять с него мундир, чтобы воспользоваться им при бегстве. Я закопал мундир в землю, но неглубоко, потому что там сыро, и я боялся, что мундир заплесневеет. Мундир и до сих пор лежит там, в сухом песке…