Невеста Нила

Эберс Георг Мориц

Однако почтенные супруги не одобрили его рискованного предприятия. Сенатор доказывал юноше, что ему, как естественному главе египетского населения, не следует подрывать таким поступком доверия к себе, потому что соотечественники видят в нем своего руководителя. Покровительствовать мелхитам значит явно восставать против патриарха, между тем сыну мукаукаса следует действовать с ним заодно в защиту единоверцев страны, порабощенной мусульманами.

Но никакие доводы не могли заставить юношу отказаться от своего намерения. Образ Паулы стоял перед его глазами, пока он слушал убедительные речи византийца.

Впрочем,

желая доказать друзьям свое участие, молодой человек предложил Юстину немедленно поехать с ним на ту сторону Нила, для переговоров с наместником халифа. До захода солнца оставалось по крайней мере полтора часа, а паннонские рысаки могли быстро домчать их до Фостата и привезти обратно. Во время отсутствия мужчин решили устроить переселение из гостиницы в дом наместника. Оттуда прибыли уже фургоны для перевозки тяжестей; другие экипажи должны были явиться несколько позднее, чтобы отвезти дорогих гостей на новую квартиру.

Когда сенатор выезжал со двора вместе с Орионом, Мартина весело крикнула юноше из окна:

– Мой муж, наверное, убедит тебя дорогой, и если ты образумишься, то получишь прекрасную награду! Не жалей золотых талантов, старик, пока полководец Амру не пообещает тебе освободить бедного мальчика! Послушайся меня, Орион, откажись от безумной затеи!

Солнечный диск еще не успел окончательно исчезнуть за Ливийской горной цепью, как взмыленная четверка лошадей въехала во двор наместнического дома. Однако Юстин потерпел неудачу. Амру был в отъезде: он делал смотр войскам, расположенным между Гелиополисом и Ониу, откуда не мог вернуться раньше ночи или следующего утра.

Тем временем весь багаж сенаторской четы и многочисленный штат прислуги был благополучно перевезен из гостиницы. Белые рабы, прибывшие из Византии, смешались с черными и коричневыми невольниками покойного мукаукаса. Мартина была в восторге от своего нового помещения и превосходных, не виданных ею цветов, которыми больная хозяйка дома велела украсить обе приемные залы, отведенные для почетных гостей. Но неудачная поездка мужа в Фостат омрачила веселость сенаторши.

По ее словам само Провидение устроило так, чтобы удержать Ориона от рискованного путешествия. Оставшись в Мемфисе, он мог, во-первых, работать на пользу соотечественников, а во-вторых, помочь друзьям в несчастье. Однако молодой человек не согласился изменить принятого решения, хотя ему было тяжело противоречить доброй женщине.

– Ты не уступишь, даже если тебе понравится привезенный мной подарок? – спросила Мартина, лукаво улыбаясь.

– К сожалению, нет, – отвечал сын Георгия.

– Вот увидим, – возразила матрона и продолжала еще настойчивее прежнего, – у каждого есть качество, которое особенно красит его и делает неотразимым, так и ты, мой сын, всегда очаровывал нас своей любезностью. Твердая решимость, обнаруженная тобой сегодня, отнимает у тебя очень много привлекательного. Ты положительно неузнаваем. Будь лучше прежним уступчивым, мягким юношей!

– То есть слабохарактерным и малодушным, готовым на все, чего ни попросят добросердечные женщины вроде…

– Чего ни попросят старые друзья, – перебила сенаторша но не докончив своей речи, быстро обернулась к мужу и воскликнула: – Господи Боже, Юстин, подойди скорее сюда

к окну! Ну, видал ли ты когда-нибудь такое сочетание пурпура и золота на небе? Древние пирамиды, вон там в пустыне, и вся окрестность как будто охвачены пламенем. Однако, великий Сезострис – так называла Мартина в шутку своего любимца Ориона, – пора показать тебе привезенные подарки. Прежде всего этот обруч, – и гостья подала юноше дорогой браслет с разными камнями греческой работы, – нет, нет, подожди благодарить, – продолжала она, – у меня есть для тебя кое-что получше… Но эта вещь довольно объемиста и, кроме того… Пойдем со мной!

Говоря таким образом, сенаторша вышла из залы в прихожую и приблизилась к дверям комнаты, которая принадлежала раньше Пауле, а в последнее время служила спальней Ориону. Приотворив одну половину двери, Мартина заглянула туда, отступила назад и подвела к порогу юношу.

– Вот твой подарок! – произнесла она с торжествующим видом, слегка подталкивая юношу вперед.

Орион неожиданно увидел перед собой Элиодору. Она стояла у самого окна. Розовый отблеск зари обливал ее красивую фигуру. «Молящие» глаза молодой женщины смотрели на вошедшего с благоговейным восторгом, а руки, сложенные на груди, придавали ей сходство с праведницей, которая видит перед собой чудо и заранее предвкушает неземное блаженство.

Сенаторша также остановила на Орионе испытующий взгляд и заметила, как он побледнел при виде Элиодоры, вздрогнул всем телом и отступил назад.

Как сильно он любит ее, подумала про себя добрая женщина; а юноше казалось, что у него под ногами разверзается зияющая пропасть.

Почтенная Мартина оставила влюбленных наедине и выскользнула из комнаты с проворством, какого было трудно ожидать от ее тучного, полновесного тела.

– Все идет прекрасно! – заметила она вполголоса мужу еще с порога залы. При виде нашей малютки Орион прирос к месту, как пораженный молнией. Вот посмотри: нам придется праздновать свадьбу на берегах Нила.

– Дай-то Бог! – отвечал сенатор. – Однако свадьба свадьбой, а прежде всего Элиодора должна помешать опасному предприятию, затеянному безрассудным юношей! Я видел, с каким почетом встретили его приближенные наместника; никто, кроме Ориона, не сумеет склонить Амру в нашу пользу. Ему ни в коем случае не надо уезжать! Ты сказала племяннице…

– Чтобы она не пускала его? – прервала со смехом матрона. – Можешь быть уверен, что он и сам останется!

– Буду очень рад. Однако, жена, тебе не совсем прилично оставлять молодежь вдвоем, – заметил Юстин. – Ведь ты все-таки должна оберегать доброе имя неопытной Элиодоры.

– Какие пустяки! – воскликнула Мартина. – Ведь в Константинополе они не приглашали свидетелей на свои нежные свидания. Пускай влюбленная парочка хорошенько наговорится и насмотрится друг на друга после долгой разлуки. Потом я пойду к ним и буду наблюдать за их благочинием. Ах Юстин, если эта свадьба устроится, я отправлюсь босиком на поклонение святой Агате.

– А я только в одной сандалии! – подхватил сенатор. – Хорошо, если так кончится… а то весь город говорил об отношениях Доры к Ориону. Нам не следовало приглашать их к себе одновременно, но ведь тебя не переспоришь… Вот и наделала бед! Ступай же к ним, Мартина, иди!