Невеста по ошибке
Шрифт:
— Разумеется, леди, как скажете. Я буду вести себя так, словно никогда раньше не видывал ни вас, ни ребенка, но вы должны знать, что все мои детишки как две капли воды похожи на меня.
Поделом Клэю, думала Бьянка. Пусть признает своим ребенка, который похож на другого мужчину. В отличие от изящного высокого Клэя ребенок будет низеньким и коренастым.
— Это меня устроит, — улыбнувшись, сказала Бьянка, и на ее левой щеке появилась ямочка. — Вы можете встретиться со мной завтра в три
— Армстронгов, говорите? Неужели у Клэя проблемы с производством собственных детишек?
Бьянка насторожилась:
— Я не намерена отвечать на ваши вопросы.
— Понял, — сказал Оливер, с опаской оглядевшись. Они встретились на дороге в четырех милях от плантации Армстронгов. Место это она сама указала в записке к нему. Протянув руку, он прикоснулся к ее плечу, но она отскочила от него, будто обожглась.
— Не прикасайтесь ко мне! — процедила Бьянка сквозь зубы.
Он озадаченно наморщил лоб, глядя, как она удаляется по дороге к повороту, за которым ее ждала коляска. Странная женщина. Не хочет, чтобы он к ней прикасался, но хочет от него забеременеть. Воротит от него нос, как будто он ей противен, но хочет встретиться с ним во второй половине дня, чтобы заняться любовью. Средь бела дня! При мысли об этом Оливеру стало жарко, и пришлось сунуть руку под брюки, чтобы поудобнее уложить свое хозяйство. Дареному коню в зубы не смотрят, решил Оливер. Возможно, его услуги потребуются еще каким-нибудь богатым леди, у которых мужья слабаки. Оливер сможет зарабатывать себе этим на жизнь и пошлет ко всем чертям выращивание табака.
Он распрямил плечи и отправился домой.
Весь следующий месяц Николь чувствовала себя если не счастливой, то довольной жизнью. Они с Клэем часто встречались на поляне у реки. Встречи были радостные, полные любви и планов относительно отъезда на Запад. Они, словно дети, говорили о том, что нужно взять с собой, сколько комнат будет в их будущем доме, сколько у них будет детей, и даже придумывали им имена. Они решили во что бы то ни стало взять с собой близнецов и Джейни и в ближайшее время сообщить им об этом.
Однажды вечером в конце февраля небо угрожающе потемнело, а молния, казалось, расколет маленький домик пополам.
— Чего ты боишься? — спросила Джейни. — Это всего лишь гроза.
Николь положила рукоделие в корзинку. Работать сейчас она была не в силах. На нее нахлынули воспоминания. В такую грозовую ночь схватили ее дедушку.
— Ты расстроилась, потому что не сможешь увидеться с Клэем?
Николь с удивлением посмотрела на нее.
Джейни усмехнулась:
— У тебя на лице все написано. Рано или поздно ты сама обо всем рассказала бы мне.
Николь
— Ты так добра ко мне и терпелива.
— Уж кто терпелив, так это ты, — хмыкнула Джейни. — Ни одна женщина не удовольствовалась бы тем, что дает тебе Клэй.
— Для этого есть причины… — начала было Николь.
— Когда дело касается женщин, у мужчин всегда находятся причины. — Она вдруг замолчала. — Впрочем, я многого не знаю. Возможно, у Клэя действительно есть причина встречаться с женой тайком.
Николь улыбнулась:
— Тайком? Может быть, когда мы будем жить вместе, я с нежностью вспомню это прекрасное время.
— Ты веришь этому не больше, чем я. Ты сейчас должна жить в Арундел-Холле, а не эта жирная…
Молния прочертила небо, и Николь, вскрикнув от страха, схватилась рукой за сердце.
Джейни вскочила, уронив шитье, обняла Николь за плечи и снова усадила в кресло.
— Сядь и расслабься. Я сейчас заварю чай, а тебе в чашку добавлю немного бренди.
Николь расслабиться не смогла. Ветви дерева скребли по крыше, завывал ветер. Ночь была беззвездной, и кромешная тьма нагоняла на Николь ужас.
— Вот, держи, — сказала Джейни, подавая ей чашку горячего чая. — Выпей и ложись в постель.
Николь пила чай с бренди, чувствуя, как бренди согревает ее, однако нервы по-прежнему были на пределе.
Услышав громкий стук в дверь, Николь вздрогнула, выплеснув половину чашки на платье.
— Это, должно быть, Клэй, — улыбнулась Джейни, бросив ей полотенце. — Он знает, что ты боишься грозы, и пришел успокоить тебя. Ты должна встретить его с милой улыбкой.
Николь трясущимися руками промокнула залитое чаем платье и заставила себя улыбнуться.
Джейни открыла дверь, намереваясь отчитать Клэя за то, что пренебрегает женой.
Однако за дверью стоял не Клэй, а незнакомый мужчина, невысокий, субтильный, с жидкими белокурыми волосами, ниспадавшими на воротник зеленого бархатного костюма. Шея обмотана шелковым белым платком, наполовину скрывавшим подбородок. У него были маленькие глаза, тонкий, как лезвие ножа, нос и толстые губы.
— Здесь живет Николь Куртелен? — спросил незнакомец.
Он говорил с таким сильным акцентом, что Джейни с трудом понимала его.
— Женщина! — воскликнул человек. — Ты что, немая? Или ничего не соображаешь?
— Это я Николь Куртелен-Армстронг, — спокойно произнесла Николь.
Окинув ее оценивающим взглядом, мужчина сбавил тон.
— Да. Вы, несомненно, ее дочь. — Он повернулся и скрылся в темноте.
— Кто это? — спросила Джейни. — Я его с трудом понимала. Он твой друг?
— Я его впервые вижу. Джейни, смотри! С ним женщина.