Невеста посреди зимы
Шрифт:
— Конечно, — продолжил он, не успела она понять свою ошибку. — Доброта — это чистейшая магия. И ее не испортить грязным волшебством.
Аня не знала, какое из его утверждений оспорить первым. Заклинания не были грязными. Они создавали красоту, даровали силу и восстанавливали здоровье.
— Доброта не волшебная, — разоблачила Аня самое абсурдное из заявлений Каэля.
— Говоришь, как любая волшебница Ивермера, — он отошел от нее. — Ты знаешь лишь один вид магии, — Каэль без предупреждения схватил Аню за талию и, легко усадив в седло, повернулся
Человек, сопровождавший в Ивермер ту, которая угрожала его убить? Человек, простивший обвиняемую, в то время как любой другой король велел бы ее казнить?
— Ты безжалостный? — отозвалась Аня. — Я видела иное.
Оборвав ее резким смешком, Каэль запрыгнул в седло и взялся за поводья.
— Значит, скоро ты изменишь свое мнение.
3. Каэль Безжалостный
Гримхолд
Несмотря на задержку, за день езды по Королевскому пути они преодолели половину Гримхолда. Главная дорога между королевствами проходила возле деревень и гостиниц, поэтому странникам не приходилось брать с собой много провизии. В тот день Каэль и Аня не останавливались, пока на землю не опустилась тьма. Будь он один, поехал бы дальше, но вряд ли смог бы ночью наблюдать за Аней и присматривать за ней.
После отъезда из города она молчала. Каэль не знал, было ли дело в зелье и трех неделях сна или в ее неуверенности. Описывая убийство Кула Врака, он не мог не заметить Анин ужас и намеренно упомянул все детали, давая понять, что нападать не стоит. Конечно, если она все еще хотела попробовать. Каэль не знал. Не знал, о чем Аня думала. Не понимал ее. То она боялась, то улыбалась и прикасалась к нему.
Хотя Аня, наверное, делала то же самое — пыталась его понять. Каэль видел, как она наблюдала за ним в течение дня. Возможно, гадала, о чем он думал.
А думал Каэль о том, как Аня заправляла высушенный цветок в колечко его кольчуги, думал о ее руках. Он до их пор чувствовал на коже пылающих след ее прикосновений. Маргаритка рассыпалась несколько часов назад, но ощущение осталось.
Начались две недели мучений. Сон лишь усугубил бы страдания. Спешность, с которой хозяева трактира заселили Каэля в номер, не должна была удивлять, но все же. В былые времена его бы впустили — побоявшись отказать — молясь, чтобы он тихо поужинал в углу и пошел дальше, не оставаясь на ночь.
Каэль оплатил две спальни, и поскольку с ним была принцесса, хозяин растерялся, не найдя свободных слуг. Она изъявила желание позаботиться о себе сама и посуровела, когда Каэль напомнил ей наложить защитные чары перед тем, как заклинаниями приводить в порядок волосы или расшнуровывать тунику.
В отличие от зевавшей Ани, Каэль за ужином не думал о сне. Ему не хотелось оставлять ее беззащитной, поэтому он поднялся в соседний номер, откуда в случае
В таверне было много народу, но сейчас, как и во время ужина, царила тишина. Снизу что-то прогрохотало, и сразу же раздался окрик.
— Тихо! Король спит!
Но король не спал. Король гладил член, вспоминая стальную хватку Ани на рукояти меча и то, как длинная ночная сорочка показывала проблеск соблазнительной фигуры. Двигая рукой, он представлял, как сорвал бы с Ани шелка и обнажил ее для своего любования. Король застонал и погладил себя жестче, слушая тихий плеск. Она купалась. Сейчас ее плоть была чистой, влажной и такой спелой, что хотелось съесть. Если бы эта влага была для него, он бы раздвинул Анины бедра и пировал на ней до конца жизни.
Король вообразил, как запустил бы пальцы в седые волосы и погрузился глубоко в горячее лоно, овладевая им. Вообразил, как она с тихими вскриками извивалась бы под ним во власти наслаждения.
Вскоре семя хлынуло в ладонь. Украдкой омыв руку, Каэль обратился в слух, ожидая скрипа кровати за стеной. И он дождался. Значит, Аня приготовилась ко сну.
Теперь, удовлетворив нужды тела, Каэль тоже был готов лечь. Одетый в бриджи и расшнурованную тунику, он взял меч и остановился перед соседней дверью.
— Принцесса, я захожу.
Послышался шелест ткани и шлепанье босых ног. Щелчок замка.
В спальне горела единственная лампада, излучавшая достаточно света, чтобы оставить оранжевые отблески на седых волосах, заплетенных в переброшенную через плечо косу. Аня набросила накидку поверх тяжелой зимней туники, в которой, похоже, собиралась спать. Возле кровати стоял ее меч — в пределах досягаемости. На спинке стула висели чулки.
Каэль и не знал, что вместо подвязанных на талии бриджей Аня носила кожаные чулки, крепившиеся ремешками к бедрам.
Пресытившийся член снова дрогнул. Но как бы Каэль ни искал выходы из ситуации, видел только один.
— Мы будем спать в одной комнате, — он шагнул в спальню.
— Думаешь, на тебя нападут? — Аня посмотрела ему в лицо.
— Ты или мои люди? Я не боюсь твоего волшебства, даже когда сплю, — пояснил Каэль, и она покраснела. — А вот твой меч — другое дело.
— Ты можешь запереть дверь…
— Замки в таверне легко взломает ребенок, не говоря уже о волшебнице, — переложив ее меч к камину, он взял два кожаных ремешка, которыми Аня подвязывала чулки, и протянул ей один из них. — Ляг в постель и свяжи свои лодыжки.
Разомкнув губы, она в неверии уставилась на него.
— Ты не шутишь, — быстро оправилась Аня.
— Не шучу. Накануне ты заявила о намерении меня убить. Я был бы глупцом, если бы лег спать, не связав тебя.
Она отвела взгляд. Покачав головой, Аня покорно сбросила накидку и, взобравшись на кровать, связала свои лодыжки. Она скривила губы и протянула руки. Каэль быстро связал и их.
— Подвинься.
И снова Аня шокировано уставилась на него.
— Ты собрался спать в моей постели?