Невеста посреди зимы
Шрифт:
— Я пришел понаблюдать, — сообщил Каэль. — Продолжайте.
— Конечно, повелитель, — судья снова сел и, нервно перетасовав бумаги, откашлялся. — Шален Стоунбрукская, ты признана виновной в… — судья помедлил и снова откашлялся. — За совершенные преступления я приговариваю тебя к молчанию, и твоя язык будет отсечен…
— Какое преступление она совершила? — потребовал Каэль.
— Клевета, Ваше Величество.
— И поэтому женщина лишится языка? Что она сказала?
— Я… Она… — судья смахнул пот со лба. — Я не хочу
— Но вы повторите.
Пожав плечами, пожилой человек развернул свиток и прочел:
— Подсудимая оклеветала короля, назвав его жестоким грязным убийцей, варваром, пришлым узурпатором, не заслуживающим трона, насильником…
— И за это ее приговорили? — покачал головой Каэль. — Она сказала правду, за исключением одного определения.
— Мне приговорить ее за ложь? — колебался судья. — Какое из определений не соответствует истине?
— Я никогда не насиловал женщин, — сказал Каэль.
— Но остальные обвинения чудовищны и…
— И я совершал чудовищные поступки, — лающе рассмеялся он. — Разорвав цепи, удерживавшие меня в шахтах, я пробил себе путь в тронный зал Кула Врака. Он магией уничтожил мой молот, поэтому я оторвал ему челюсть и не дал произнести других заклинаний. Моя ярость была такой сильной, что секунда промедления стоила Кулу вырванного языка. Затем его собственной челюстью я вспорол ему брюхо до самой глотки. Кул лежал месивом у моих босых ног, и я был с головы до ног залит его кровью. А теперь скажите мне, на самом ли деле я безжалостный убийца? Только будьте честны.
Аня в ужасе уставилась на Каэля. Она знала, какая участь постигла рабовладельца Кула Врака, но никогда не представляла себе картину во всех деталях.
Значит, слухи не врали. Возможно, были даже преуменьшены.
— Если называть вас убийцей, мой король, тогда я буду вынужден добавить, что Кул Врак заслужил кровавой смерти.
— Вы говорите так о нем, но не обо мне? — Каэль указал на обвиненную женщину. — Она почти не соврала. Разве что перепутала детали, но в том нет ее вины. Вы приговорили Шален за то, что она повторила услышанное? Меня называли Ненасытным.
— Ваше прозвище не означает, что вы принуждаете женщин. Вас так назвали из-за неутолимой жажды борьбы и завоеваний, не только женщин.
— Зачем ты привезла с собой меч? — Каэль посмотрел на Аню.
Накануне она признавалась и в худшем, поэтому теперь могла говорить без обиняков.
— Я думала, что ты мучаешь женщин.
Казалось, ее признание ничуть его не удивило.
— А что думала Шален Стоунбрукская?
— Разрешите ей говорить, — велел судья стражникам.
— Конечно, он мучает, — женщина сердито посмотрела на Каэля. — Любой мужчина со склонностью к насилию и жаждой власти получит ее каждым возможным способом. И он принудит женщину.
Разнервничавшаяся толпа разразилась гневными криками, опровергая слова Шален, но Каэль поднял руку и снова обратился
— Я знал многих мужчин, в отношении которых ее слова верны. Думаю, Шален тоже знала, поэтому нельзя винить ее за причисление меня к ним. Дайте ей полное прощение и вычеркните закон из книги. Граждане имеют право говорить о короле все, что считают нужным.
Пошатнувшись от изумления, Аня посмотрела на профиль Каэля, пытаясь сопоставить великодушное прощение с королевской властью и мощью. Гомон людей, возроптавших в неверии и замешательстве, заглушил хруст пергамента в руках судьи.
— Закон касается не только короля. Вы разрешаете подданным разбрасываться чудовищными обвинениями?
— Если человек не врет, пускай говорит все, что заблагорассудится. Но если он дурно о ком-то отзывается или не уверен в своих словах, пускай будет осторожен, чтобы никого не оскорбить.
— А если его ложь нанесет ущерб?
— Тогда судьи рассмотрят вопрос, — Каэль обратился к стражам. — Отпустите женщину и обеспечьте ей охрану, чтобы она безопасно добралась до дома.
Стражи поспешили открыть замки на цепях. Шален повернулась и, плюнув в сторону Каэля, ушла с площади.
Аня посмотрела на него, ожидая вспышки ярости, но он лишь снова обратился к судье.
— Кто следующий?
— Всего один, мой король, — судья опять вытер пот со лба. К платформе подвели низкого худого человека со светлыми глазами и дрожавшими пальцами. Обратившись к заключенному по имени, судья зачитал приговор, и мужчина сцепил перед собой руки. — Ты признан виновным в краже и убийстве. Я учел как твою попытку спасти жертву, так и нежелание раскаяться и понести ответственность за свои действия. Я приговариваю тебя…
Заключенный не стал дожидаться оглашения приговора.
— Я хочу подать прошение королю!
— Твое право, — сказал судья. — В следующий день подачи прошений…
— Сейчас, — перебил Каэль. — Я выслушаю тебя. Виновен ли ты?
— Да, я украл монету, потому что был голоден. Но я не согласен с обвинением в убийстве.
— Мой господин, были свидетели, — безразлично продолжил судья. — Мне их вызвать?
— Я признаю, что нанес удар ножом, но не убивал, — искренне возразил заключенный. — В смерти человека нет моей вины.
— Ты нанес удар ножом, но в смерти не виновен? — нахмурилась Аня. — Как такое возможно?
Люди забормотали и посмотрели на нее.
— Это принцесса Аня Ивермерская, — сообщил Каэль. — Отвечай на ее вопрос, как если бы спрашивал я.
— Ивермерская! — обрадовался вор. — Вы, конечно, поймете, почему я не виновен, принцесса. Мы были в «Кукарекавшем петухе», понимаете? В нескольких шагах от палаты целителя. Я не хотел никого ранить, честное слово, не хотел. Монета лежала на полу, мужчина погнался за мной, и я испугался за свою жизнь. Рана была слишком глубокой, я предложил пойти к целителю. И…