Невеста принца
Шрифт:
Наверное, не раньше, чем через час, Рафаэль возвратился в конюшню, бросил поводья слуге и направился в кабинет.
Через несколько минут явился необычно взъерошенный Барретт, и хотя Рафаэль заметил, что его друг чем-то обеспокоен, он тотчас забыл об этом, так как у него были более неотложные и важные дела.
— Я хочу, чтобы ты выделил небольшой отряд своих людей, — объявил Рафаэль. — Хочу поехать и сам посмотреть, что творится кругом. Давно я этого не делал.
Барретт побелел и, едва не расплескав кофе, поставил чашку на стол. Он посмотрел в лицо Рафаэлю.
— Ты совсем сошел с ума? — не выдержал он. — Там люди, которые хотят вас убить, ваше высочество, причем совсем не быстрым и милосердным способом!
Рафаэль уселся поудобнее в кресле и поднял брови.
— Бавия — все еще моя страна, — спокойно возразил он. — Я все еще здешний правитель.
Барретт, обхватив себя обеими руками, наклонился над столом и горящими глазами уставился на принца. Жилка подрагивала у него на виске, да в глазах была видна усталость.
— Не желаю смотреть, как ты собираешься совершить самоубийство!
Рафаэль вздохнул и вновь взялся за ручку, которую отложил, когда вошел Барретт. Он работал над документом, который его личный гонец привез ночью из столицы.
— Твоя забота о моей безопасности достойна всяческих похвал, — сказал он, — но если ты не хочешь лишиться своей работы, придется тебе подчиняться моим приказам вне зависимости от того, что ты о них думаешь. Понятно?
Барретт не двинулся с места.
— Нет, черт возьми, не понятно! Можешь подавиться своими проклятыми приказами и своей королевской стражей, и…
Рафаэль встретил яростный взгляд Барретта.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил он. — Чтобы я бежал? Сидел под столом и хныкал, как побитый пес? Бросил мой народ? Ну же? Ты ведь меня знаешь лучше кого бы то ни было!
Судорога боли исказила обыкновенно спокойное лицо Барретта. Он отошел от стола и на мгновение повернулся к Рафаэлю спиной, борясь с бурей внутри себя. Когда он вновь посмотрел в глаза Рафаэлю, он уже был такой, как всегда.
— Я хорошо тебя знаю, ты ведь мой друг, — сказал Барретт. — Но быть осторожным не то же самое, что бежать и бросать все, что тебе дорого. Я всего лишь прошу…
— Ты просишь меня оставаться в замке, пока его не возьмут мятежники. Точно так же я могу лежать в гробу и там ждать их прихода. Неужели ты не понимаешь, Барретт? Я хочу собственными глазами видеть моих людей и собственными ушами слышать, что они говорят. Мне мало того, что мне доносит фон Фрейдлинг и другие…
— Рафаэль…
— Займись своим делом, — холодно перебил его Рафаэль, — или освободи свое место. Выбор не так уж сложен и остается за тобой.
Барретт взял свою чашку и запустил ею в камин. Она как будто расплылась сначала в огне, а потом лопнула, взорвавшись множеством осколков. Старинную деревянную дверь толщиной в несколько дюймов Барретт захлопнул за собой с такой силой, что она еще долго дрожала на петлях.
Рафаэль спокойно взялся за ручку и продолжил работу. Несколько минут он не поднимал головы, пока в кабинет не ворвался второй посетитель.
Это был Люсиан, все еще не пришедший в себя после стычки с братом накануне, но улыбавшийся со своей обычной дерзостью.
— По-моему, Барретт в плохом настроении, — весело заметил он. — Насколько я понимаю, он против твоего грандиозного плана явить себя твоему народу.
Рафаэль нахмурился.
— Опять подслушиваешь? Мне это начинает надоедать, Люсиан.
— Для младшего сына такая привычка жизненно важна.
Несмотря на ранний час, Люсиан направился к бару и налил себе бренди. Рафаэль почувствовал тошноту.
— А, знаешь, Барретт прав. Сейчас тебе никак нельзя покидать замок. Глупо. Это и вправду самоубийство.
Рафаэль перестал делать вид, что работает, и сложил руки на груди.
— Уверен, ты не переживешь, если со мной что-нибудь случится.
Люсиан рассмеялся и прижал правую ладонь к груди.
— Я буду в отчаянии.
Рафаэль почувствовал, как у него сжимается сердце, но он уже чуть было не задушил своего брата один раз и не желал вновь давать волю инстинктам. Он тяжело вздохнул, на мгновение закрыл глаза и сказал:
— Люсиан, у меня нет времени. Займись своими делами, если они у тебя есть, и оставь меня в покое.
Люсиан насмешливо салютовал ему рюмкой.
— Жду ваших поздравлений, ваше высочество. Я решил жениться.
Несмотря на пылавшую внутри ненависть, Рафаэль почувствовал облегчение. Он знал, что Люсиан не разделял его преданности народу Бавии, и может быть, если дать ему достаточно денег, он поселится где-нибудь подальше со своей молодой женой. Да и Рафаэль будет спать спокойнее, если Люсиан и Федра уедут из Бавии.
Он вновь склонился над столом, не желая, чтобы Люсиан видел, как он доволен его решением.
— Ты должен представить меня своей невесте, — сказал Рафаэль, изображая недовольство. — А тем временем…
— Ты ее знаешь, — с издевкой проговорил Люсиан. — Я хочу жениться на Анни Треваррен.
Рафаэль будто заранее знал, чье имя назовет его брат, однако ему все равно не удалось сдержать вспыхнувшую в нем отвратительную ярость.
— Прошу прощения, что вынужден напоминать тебе, — сказал он после недолгих раздумий, — но мисс Треваррен ясно дала понять, что презирает тебя.
— Я заставлю ее изменить свое мнение, — таинственно проговорил Люсиан. — Сначала я попрошу прощения за все то плохое, что успел совершить. Потом покажу ей, какой я благородный. Дам ей понять, что, хотя мой брат поиграл с ее девственностью, а потом отверг ее чувства, я, Люсиан Сент-Джеймс, желаю загладить семейную вину и взять ее в жены, — Услыхав стон Рафаэля, он широко улыбнулся и наклонился над столом в точно такой позе, в какой только что стоял Барретт. — Ты мне не веришь, правда? Ну, что ж, ваше высочество. Когда вы погибнете от рук мятежников, Анни понадобится утешение. Она будет благодарна мне за мою нежность, а ведь мы оба знаем, да-да, Рафаэль, как легко принять благодарность за любовь.