Невеста с Туманных островов
Шрифт:
Душу царапали раздражение и досада, логический ум отказывался принимать ситуацию такой, какой она была. В сердце ядовитой занозой засела обида. Даже не из-за того, что Рэна оттолкнула, а потому, что не посчитала его достойным объяснений.
За день пути в Эсфань Райнделл успел накрутить себя до такого состояния, что первым делом отправился в тренировочный зал. Час спустя полтора десятка испепеленных, разнесенных молниями в щепки и порубленных мечом чурок вернули заведующему кафедрой алхимии спокойствие. Вытирая
– Смотрю, два месяца без магии дались тебе тяжело, - послышался за спиной насмешливый голос Абарса, руководителя кафедры боевой магии.
В другой раз Райнделл обрадовался бы другу, но теперь вид человека, любимого обожаемой женщиной, слишком болезненно напомнил о собственной неудаче.
– Да, трудно было, - бросил Лаэрт, вернув меч на стойку.
– Сколько ни повторяй эту истину, но только потеряв что-то, человек начинает ценить утраченное.
– И не поспоришь, - хмыкнул коллега.
– Тебе письмо принесли. От твоей матери.
– Спасибо, - коротко поблагодарил алхимик.
– Пойдем-ка выпьем. Отметим твое возвращение, - предложил Абарс и строго добавил: - Я не приму отказа.
– Может, матери что-то срочно понадобилось, - попробовал увильнуть Лаэрт.
– Мы оба знаем, что это не так, - покачал головой боевой маг.
С этим сложно было не согласиться. Госпожа Эминьена Райнделл, одна из сильнейших провидиц континента, не допускала в свою жизнь неожиданности.
Коллекционное вино, усталость и наводящие вопросы друга сделали свое дело - Лаэрт немного рассказал о Рэне.
– Хм, - протянул Абарс, покручивая ус.
– Если ты уверен, что нравишься ей, продолжай ухаживать. Больше ничего не могу посоветовать.
– Она попросила не писать ей. Сказала, чтобы не мучил ее, - буркнул Лаэрт, опустошив бокал.
– Говорить неравнодушному к тебе человеку, что любишь, - никакие не мучения, - веско сказал друг и подытожил: - Сдаваться нельзя, если уверен, что она та самая. Потому что тогда это уже не мучения. Это преступление чистой воды.
Эминьена Райнделл, пригласившая сына в гости на следующий вечер, сама отперла калитку до того, как Лаэрт успел позвонить.
– Рада тебя видеть, - поцеловав склонившегося к ней сына в щеку, сказала провидица.
Маг обнял мать и с удовольствием вдохнул аромат ее любимых духов. Черная смородина, мак, бергамот, апельсиновый цвет... Этому восхитительно теплому запаху она не изменяла уже много лет.
– Как провел отпуск?
– Было интересно и в определенной степени познавательно, - уклончиво ответил он, в который раз мысленно поблагодарив мать за то, что всегда старалась дать ему возможность рассказывать самому и не давила. Она настолько тактично позволяла сыну открываться в беседах, что он часто забывал о ее даре.
Лаэрт шел по извилистым дорожкам мимо клумб, невольно в мыслях возвращаясь к флигелю и саду вокруг. Воспоминания оказались болезненными, и он постарался отвлечься от них, рассказывая о растениях, отварах и смолах, которыми запасся.
Домашняя выпечка, длинноносый пузатый чайник, одетый в пестрый шерстяной чехол, тонкий аромат розовых лепестков в чашках, мягкий свет ажурных металлических ламп в беседке. Непринужденный разговор и общество матери, казалось, растворяли все тревоги.
– Ты мне так и не скажешь, кто та девушка, что ранила твое сердце?
– вновь наполняя чашку сына, подтолкнула госпожа Райнделл.
– Ты хотела сказать не «ранила», а «разбила»?
– горько усмехнулся Лаэрт.
– А ты разве услышал категорический отказ? Или ты, мой родной сын, не почувствовал, что нравишься девушке? И что причина действительно не в тебе?
– удивленно приподняла брови провидица.
Лаэрт вздохнул:
– Может, ты тогда скажешь мне, в чем дело?
– он глянул на мать искоса, продолжил лукаво: - Ты ведь наверняка что-то увидела. Так?
Предсказательница покачала головой:
– Увидела, но я слишком люблю тебя, своего единственного сына, чтобы так топорно и глупо вмешиваться в твою судьбу.
Он усмехнулся:
– Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать такой твой ответ.
– Ты ведь любишь сюрпризы. Вот и терпи, - она как ни в чем не бывало потянулась к чайнику.
– Хоть намекни, мам, - протянул Лаэрт.
– Что тебе стоит?
Эминьена Райнделл отрицательно тряхнула головой и весело рассмеялась.
– Я не отступлю от правила, и не проси.
– Но отступила же для Лины, - упрекнул он.
– А она твоя единственная дочь.
– Тогда это было жизненно необходимо.
Строгий взгляд и твердый тон госпожи Райнделл не допускали возражений. Тема была закрыта раз и навсегда. Поглаживая пальцем витой черенок чайной ложки, Лаэрт боролся с легким разочарованием. Он пытался убедить себя в том, что мама права, не вмешиваясь. Но память воскрешала образ Рэны, и верить в верность материных убеждений было трудно, как никогда прежде.
– Ты ведь носишь мой подарок?
– нарушила затянувшуюся паузу провидица.
– Ты про бабушкин амулет с цитрином? Да, конечно, - Лаэрт настороженно нахмурился.
– А почему ты спрашиваешь?
– Так, хочу, чтобы он всегда был при тебе, - она небрежно повела плечом. Заметив пытливый взгляд сына, пояснила: - Амулет не на одну лишь защиту зачарован. Он еще интуицию усиливает. Помогает лучше в людях разбираться.
– Поэтому ты подарила мне его только три месяца назад?
– усмехнулся Лаэрт.
– Раньше, - она выделила это слово голосом, - ты прекрасно справлялся сам. Теперь я решила, что помощь не помешает.
Эминьена Райнделл озорно подмигнула, спрятала за фарфоровой чашкой улыбку и отвела глаза. Сыну провидица показалась уверенной и всезнающей кошкой, которая все равно не раскроет своих секретов, как ни бейся.