Невеста скованного лорда

Соул Таня

Не столько по памяти, сколько прислушиваясь и прося помощи у камней, я разыскала дорогу к храму. Поднялась на нужный уровень и, как и ожидала, оказалась у заговорённой каменной двери. Остановилась, думая, какие слова сумели бы убедить эти камни. Ради чего они отказались бы исполнить возложенный на них долг защиты? И вдруг поняла, что ничего сверхъестественного говорить не нужно. Лишь правду.

– Если вы пропустите меня, то остров станет свободным. Он перестанет тонуть.

Дверь вздрогнула. Затряслась, будто камни начали между собой спорить. И спустя слишком долгие мгновения грохота,

отворилась. Надеясь, что смогу вернуться той же дорогой, я зашла внутрь. За дверью оказался небольшой холл, из которого выходил один-единственный коридор, освещённый факелами. По чистоте и обустроенности было понятно, что Служительницы бывали здесь часто.

«Думаю, я на верном пути», – сделала обнадёживающий вывод и направилась вглубь коридора. Каменная дверь позади почти бесшумно захлопнулась, отрезая меня от безопасности и свободы. Если камни заартачатся и не выпустят меня, придётся сильно постараться, чтобы освободиться.

Вдоль коридора время от времени возникали другие двери. Поначалу все они были каменные, потом начали встречаться и деревянные. Но я точно знала, какую именно ищу. Изгиб и внешний вид досок мне помнился хорошо. И вот одна из них, наконец, показалась верной. Закрытая на каменный замок, она выглядела совершенно неинтересной. Но я знала, за ней находится одно из самых сокровенных мест, тайну о котором Высшая и её предшественницы берегли из поколения в поколение.

Замок поддался мне так же легко, как и дверь, ведущая в этот коридор. Он тоже желал острову добра. Я заглянула за неё и увидела ту самую винтовую лестницу. Её освещало тусклое сияние вшитых в стены кристаллов. Я начала радостно спускаться, но услышав голоса снаружи, остановилась. Как и в видении, я забыла прикрыть за собой дверь. На цыпочках прокралась обратно и исправила ошибку.

Спускаться пришлось долго. Эта лестница вела только и только вниз. Она прерывалась площадками, откуда можно было свернуть в какое-нибудь ответвление или коридор. Сюда могли спуститься только те, кого Высшая приблизила к себе.

Наконец, ступеньки закончились, и я оказалась перед ещё одной каменной дверью. Но эта, в отличие от предыдущей, не стала дожидаться моих уговоров. Может быть, другие камни уже успели ей обо всём разболтать. Со вздохом она отъехала в сторону, и меня окутал аромат старого пергамента. Похоже, я нашла то, что искала.

Неуверенно заглянула внутрь. Высокие стеллажи почти под самый потолок, а на их полках старые-престарые книги. Истрёпанные, пожелтевшие, бесценные. Скрывающие много тайн. Вдалеке меж стеллажами проход и что-то похожее на решётки, вместо стен. Темница. Мне стало жутко. А если в ней кто-то сидит? Разве я могу уйти и оставить его там? И разве могу я выпустить его и тем самым выдать, что нашла библиотеку?

Сделав несколько шагов вглубь комнаты, я остановилась. Ещё раз окинула взглядом книги. Их было так много.

– Мне и недели не хватит, чтобы найти нужную, – вздохнула я вслух и услышала шорох со стороны темницы.

Сердце бешено заколотилось в груди. В темнице действительно кто-то сидел. Разум говорил, что правильнее вернуться за этим человеком позже, когда всё закончится. Но сердце кричало, что нельзя оставлять его там ни на минуту дольше. Сердце победило, потому что оно оказалось громче.

Почти на цыпочках я прокралась в ту часть библиотеки. Замерла, не решаясь пройти по коридору с клетками. Но набравшись мужества, всё-таки шагнула вперёд. И ахнула. На полу одной из клеток сидела измождённая женщина. Светловолосая и отчего-то до боли знакомая. Её черты. Я уже где-то их видела.

– Мама… – вырвалось у меня прежде, чем я успела это осознать.

Глава 32

Женщина подняла на меня удивлённый взгляд. В нём промелькнуло узнавание. Она начала шевелить губами, произнося моё имя, но в темнице было по-прежнему тихо. Она не могла говорить?

– Мама, но ты же…

«Умерла», – не смогла я произнести вслух.

– Ты и отец.

Но женщина покачала головой. Потом показала на свои губы. И я поняла, она действительно не может разговаривать. Сделав усилие, она поднялась и подошла к решётке. Показала на замок.

– У меня нет ключа, – сказала я растерянно и расстроенно. – Сейчас поищу. Может, он где-то в библиотеке.

Но мама протянула руку, останавливая меня. Потом постучала ладонью по каменной стене. Будто приглашая меня прикоснуться. Я просунула руку сквозь железную решётку и коснулась кладки. Она была мертва. И правда, как ещё они могли удерживать под землёй такую сильную заклинательницу, как моя мать?

– Я оживлю её, – сказала, поняв, чего она хочет.

Мама ликующе улыбнулась. Как только к каменной кладке вернулась жизнь, мама прижала к ней ладонь, и камни начали рассыпаться. Закреплённая в них решётка накренилась, и я поторопилась отойти в сторону. Вскоре железные прутья со звоном ударились о клетку напротив.

Выбравшись оттуда, мама бросилась ко мне и сжала в объятьях. А я, вместо радости, ощущала растерянность. Но вскоре тоже обняла её. Мама была жутко худой, измождённой.

– Это сделала Сандрия, да? – спросила я, хотя и так знала ответ. Такое могла сделать только эта мстительная тварь. – Раз клеток здесь несколько, сюда частенько приводили неугодных. За что она так с тобой?

Мама отстранилась и показала в сторону библиотеки.

– Ты тоже искала книгу? – спросила я наугад, но оказалась права, потому что мама кивнула. – Ты успела её найти? Покажешь?

Она взяла меня за руку и повела к одному из стеллажей. Мы шли вдоль полок, и она внимательно вглядывалась в корешки. Резко остановившись, выхватила одну из них. Распахнула и начала листать, пока не нашла схему острова. Ту самую, на которой изображён рулевой механизм.

– Ты просто узнала правду, – прошептала я, ощущая на языке горечь. Они поступили так, потому что мама узнала правду. И потому что каждый день могли наслаждаться её муками, пока она сидела в темнице.

Я всмотрелась в схему. Части рулевого механизма соединялись по периметру и тянулись к оси. Но не прямо, а под наклоном вниз. И упирались в последнюю часть механизма. Ту самую, которую Марсель Ганье упустил или не успел запомнить. Она уходила на самое дно острова и вместе с ним заострялась в глубине пикой. У основания этой пики изображалась то ли змея, то ли громоздкая скрученная цепь.