Невеста смерти
Шрифт:
Гайя помнила то упоение схваткой, когда чувствуешь рядом надежные и сильные тела товарищей, когда не боишься быть раненой или убитой, потому что знаешь, что ребята вынесут и прикроют, не дадут втоптать в размолотую ногами и копытами землю, пропитанную кровью и испражнениями погибших людей и лошадей. Радостная уверенность в победе позволяла им не чувствовать боль от мелких ран, а послушные тренированные мышцы делали свою работу сами.
Она удивилась про себя — ведь в ту пору там, в чужой и враждебной земле, она не ощущала такой усталости, которая стала наваливаться на нее здесь даже после обыкновенного
Ренита прислушалась к себе — младенец в утробе все чаще и настойчивее напоминал о себе, начинал проситься на волю. Она молилась Деверре, покровительнице рожениц, чтобы это произошло как можно легче — просила не о себе, а о ребятах. Ренита боялась тяжелых родов — и не только из-за неизбежной боли, которую она боялась отдельно, но и от того, что не сможет встать по первому зову и придти на помощь. Ребята были дороги ей, и каждое повреждение у них она чувствовала как свое собственное. И она тут же начинала возносить мольбы и Беллоне:
— Сохрани их! Дай им легкой победы! Не дай чужим мечам, стрелам и ножам коснуться их тел…
Таранис зашел в палатку неслышными, как и у Гайи, шагами, обнял ее, прижав к холодной и мокрой после мытья груди:
— Что же ты не спишь, родная? Тебе надо больше отдыхать. Мы же договаривались, что будешь использовать каждую возможность.
— Не могу без тебя, — буднично сказала Ренита, обнимая его в свою очередь и по привычке пробегая пальцами в поисках повреждений. — Закрываю глаза, и начинает мерещиться все то, что может с тобой произойти. Понимаешь, я ведь вижу самую неприглядную сторону войны.
— Знаю. И поэтому ценю тебя все больше и больше. И ребята тоже.
Таранис смотрел на нее своими пронзительно-синими глазами, которые становились теплыми и глубокими при виде любимой и были совершенно ледяными тогда, когда он клал стрелу на лук и натягивал тетиву. Рядом с ним Ренита казалась совсем маленькой и хрупкой, несмотря на свой живот, и он легко подхватил ее на руки, укладывая в постель:
— Спи. Я обниму тебя и никуда не пущу. Грейся и засыпай, — он осторожно обхватил ее рукой, прижимая спиной к своей груди и вдыхая чистый травяной запах, исходивший от ее волос.
Ренита что-то сонно пробормотала нежное и вскоре задышала ровно, тихонько посапывая. А Таранис еще какое-то время полежал, слегка приподнявшись на локте и любуясь ее
Рыбка, легкая и тоненькая, стремительно летела вниз, словно и не отталкивалась ногами от стены — даже на извести не оставалось следов ее ног, хотя верхние этажи инсулы были сделаны из переплетенных ивовых прутьев, лишь скрепленных между собой глиной, а сверху заштукатуренных и побеленных.
Дарий и Гайя не сводили с нее глаз, приставив ко лбу руки козырьком — осень радовала последними солнечными днями перед долгой чередой снега с дождем.
— А знаешь, сегодня закрытие сезона гладиаторских боев, — как бы невзначай промолвил Дарий.
— Хочешь развлечься? Или Рыбке не хватает впечатлений? — весело и спокойно поинтересовалась Гайя.
Дарий скосил на нее удивленные глаза:
— Вряд ли. Я и раньше-то не особо понимал интерес смотреть со стороны, а не рубиться самому. А после того, что они там сотворили с тобой и Марсом… Нет, не хочу и не могу. А вот интересно, тебя не тянет взглянуть на это дело с другой стороны?
— Нет. По той же причине, что и тебя. Мне скучно смотреть, как сражаются другие.
— А на арену бы вышла?
— Смотря с кем и во имя чего. А где именно, это не столь важно.
— У меня получается? — подбежала к ним Рыбка, улыбающаяся до ушей и с туго заплетенными на затылке косами.
— Неплохо, — кивнула Гайя, опередив Дария на правах старшего по званию. — Только отклоняйся сильнее. Совсем как будто спиной на землю. И тогда будешь идти увереннее. Как по обычному полу.
Рыбка благодарно взглянула на нее:
— Значит, я смогу и на выезде так зайти?
— Естественно, сможешь, — ответила Гайя. — В чем разница? Веревка та же. Сложнее внутри сориентироваться, не промедлить. Это надо отдельно тренировать.
Девочку окликнули ребята, возившиеся с веревками и поясами у подножия здания, на котором они тренировались, и она унеслась на зов.
— Гайя, — простонал Дарий. — Ну зачем ты даешь ей надежду? Мне хватило и того, что произошло на болотах. Я, дурак, согласился ее взять перевязки делать, все же и правда далеко уходили, помощи ждать неоткуда было бы. А пришлось… Я же тебе рассказывал!
— Помню. И ребята рассказывали. Храбрая девочка. И все же в храме ее толково подготовили. И Ренита хвалила за то, как бойца твоего лечила. Он, кстати, как?
— Понемногу возвращается к тренировкам. Лубки Ренита уже сняла. Руку разрабатывает.
— Быстро время летит, — переводя разговор на другую тему, согласилась Гайя, спохватившись, что прошел почти месяц с тех пор, как Дарий и Кезон со своими ребятами разгромили лагерь наемников в Помптинских топях. — Интересно, что и на вилле Луциллы стало тише. Видимо, основную перевалочную базу мы все же накрыли.
— Водичка дырочку найдет. Просочатся. Не верю, что вот так они иссякли или исправились.