Невеста смерти
Шрифт:
— Лови! — Гайя бросила ему второй меч, отбрасывая ногой занесенный над его животом меч мирмиллона, и Вариний поймал клинок на лету, хотя мирмиллон и попытался прыгнуть так, чтобы отбить клинок подальше.
Вариний сошелся в поединке на мечах, краем глаза замечая, что Гайя уворачивается от ретиария, понявшего, что перед ним женщина, и от этого удвоившего усилия. Питомец равеннского лудуса не был готов проиграть женщине — и старался вовсю.
Она успела разрубить сеть своего противника, поймав ее на лету, и вступила в бой с мирмиллоном, заметно теснившим Вариния — все же
Вариний отбивался от ринувшегося в рукопашную равеннского ретиария, и явно проигрывал, не решаясь пустить меч в ход против безоружного человека и пропустив удар по лицу — кровь из разбитого носа затекала ему в рот, пятнала обнаженную грудь, и мальчишка немного запаниковал. Пришлось вмешаться Гайе — и великолепный равеннец растянулся на песке, получив даже не мечом, а кулаком ее левой, так внезапно освободившееся от меча руки. Видимо, она, разозлившись за парня, ударила слишком сильно, не просто разбив, а полностью сокрушив нос и скулу ретиария — и мужчина бессильно лежал на песке, закрывая двумя руками окровавленное лицо.
— Мы победили! — она подмигнула Варинию, стирающему кровь с лица кулаком, лишь больше ею измазываясь.
И юноша ответил ей искренней, радостной улыбкой, сверкнув белоснежными на фоне кровавых пятен зубами.
Едва войдя в Ворота жизни, Гайя устремилась в сполиарий, не забыв потащить за собой Вариния — не церемонясь, за руку. И столкнулась с Марсом. Белый, как полотно, намотанное на его грудь и ребра, он стоял, чуть согнувшись, и смотрел на нее горящими глазами:
— Гайя!!! Жива…, - и силы снова оставили его, он устоял лишь благодаря тому, что наставник-галл держал его сзади.
— Видишь, я же тебе обещал, что он дождется, — подмигнул наставник Гайе, побледневшей почти так же, как и Марс.
Ренита, разъяренная до крайности, зашипела на галла, промывая лицо Вариния тут же под водоразборником:
— Дожидаться можно было бы и лежа! Да что за день сегодня! Учти, если он отправится к Харону, ты будешь отвечать! Он вскочил на ноги только потому, что ты его держишь!
— Ой, — булькнул красными пузырями в ее руку Вариний, которого она прижала слишком сильно.
— Что ой? Не щекотно. Сейчас разберусь, сломан у тебя нос или нет, поставлю его на место и пойдешь сопеть дальше. А, нет, точнее, ляжешь. Тоже ляжешь. Все лягут. И ты, — она подняла глаза на Марса. — Ты тоже немедленно в сполиарий.
— Марс, пойдем, я сама тебя уложу, раз уж я здесь, — примирительно сказала ему Гайя, подумав, что неплохо бы и обмыться наскоро от пота и брызг чужой крови.
— Я помогу, — напомнил галл, придерживая все больше наваливающегося на него Марса.
Они дотащили его до сполиария и снова уложили на лавку, застеленную простыней, а на соседнюю Ренита сгрузила слабо сопротивляющегося Вариния, уверяющего, что прекрасно себя чувствует.
— Не спорь…
Разобравшись с мальчишкой, Ренита подбежала к Марсу, которого Гайя удерживала на лавке, не давая встать.
— Гайя, ты не ранена? Кровь на тебе…
— Чужая, — отмахнулась она. — Ренита, что с ним? Он будет жить? Смотри, он снова без сознания. Но он такой сильный, он только один раз был без памяти, но тогда его прострелили насквозь!
— Не оплакивай его раньше времени, — буркнула врач, приоткрывая веко Марса. — Ничего страшного, жив.
Гайя чувствовала, что слезы снова накатывают на глаза и скатываются вниз, прямо на плечи и подбородок Марса. Она машинально провела рукой, стирая капли с его лица, почувствовала под рукой едва колючую щетину.
— Гайя, любимая…
— Я здесь, — склонилась она к Марсу, сначала удивившись такому обращению, но поняла, что он и правда в глубоком забытьи.
— Пока он не очнется, я не смогу влить ему лекарство, захлебнется, — Ренита держала его руку и считала пульс. — А тебя он звал в бреду, пока ты была на арене. А как очнулся, то сразу спросил: «Где Гайя?». Лучше б я его в сознание не приводила. Сполз, пока я к другим отошла, и поплелся к воротам… Ну а дальше ты сама видела… Надо же, как вам с ним повезло, такая любовь…
— Любовь? — удивилась сначала Гайя, но тут же сообразила, что именно таких слухов хотел Марс, и улыбнулась смущенно. — Да…
— Гайя, моя Гайя… — метался Марс.
— Ох, — вздохнула Ренита, разрываясь между тремя стонущими мужчинами. — Скорей бы все это закончилось, и вернуться в лудус.
Приволокли еще одного — молодого велита с рассеченным плечом.
Ренита бессильно уронила руки, но тут же бросилась к нему, усадила, стала поить и бинтовать.
— Твой поединок крайний?
Тот кивнул.
Марсу было холодно, озноб просто колотил.
— Гайя, да что ж тут за холод такой? Как в склепе.
— Вообще-то, здесь тепло, — она встревожено склонилась к нему, проверив его лоб ладонью. — Мне даже жарко, я уже два раза бегала умываться.
Она присела на край его топчана, пощупала рукой солому, уложенную плотным слоем под холстиной простыни:
— Ложе каменное. Тут сколько соломы не положи.
— Гайя, любимая моя, — он схватил ее ладонь раскаленными сухими пальцами.
— Лежи, лежи, — она погладила его по голове, снова ощутив сжигающий мужчину изнутри горячечный жар. — Пить хочешь?
— Из твоих губ, любимая. Я хочу пить мед твоих губ. И… И еще кое-что… Твою росу…
— Какая ерунда, — пробормотала Гайя, смачивая водой его растрескавшиеся и пересохшие губы. — Сейчас я оботру тебя, и полегчает. Потерпи…
Она подумала, что надо бы позвать Рениту — но врач и так оставила ей несколько чашек с лекарственными отварами и рассказала, что делать, если горячка начнет трепать Марса еще хуже. Сама врач валилась с ног, и недавно заснула возле рабочего стола, положив голову на руки, готовая вскочить по их первому стону.