Невеста Стального принца
Шрифт:
— Марлен, ты знаешь, кто это? — решила пристать я с вопросом теперь уже к четвертой наине.
— Кто? Вон то чучело? — Девушка проследила за моим взглядом. — Бывший придворный лекарь, Теймен Вертальд, а ныне личный шут королевы.
— Его величество подарил этого Теймена жене, когда тот помутился рассудком, — подключилась Паулина, перестав кидать ядовитые дротики взглядов в спину танцующей Винсенсии.
— Помутился рассудком? — Я вновь посмотрела на шута и снова почувствовала неприятный укол в сердце.
Что значит подарил? Это ведь живой
— Вертальд заявил, что ищет способ исцелять нэймесс и нэймерров и что он уже якобы продвинулся в своих опытах, представляешь? Сумасшедший! — хмыкнула де Морсан.
Я понятия не имела, кто такие эти нэймессы и нэймерры, но поостереглась спрашивать прямо. Может, тоже какие-нибудь чудища вроде болотной шварры? Но от чего он собирался их лечить?
— И за это его величество…
— Разжаловал его в шуты, — закончила за меня первая наина.
— Пусть скажет спасибо, что голову ему за такую ересь не отрубил, — мрачно заметила ле Фэй. — Исцелять чудовищ… И правда чокнутый.
— Он бы лучше себе мозги подлечил, — прыснула Одель.
Непонятно почему, но ее этот разговор развеселил, а вот у меня на душе, наоборот, остался горький осадок. И смотреть на лекаря-шута было жалко.
Поэтому больше в сторону трона я взгляды не бросала. Пила пунш и поглядывала на танцующих, время от времени обращая внимание и на вейров. Были здесь и псы, такие же жуткие, как и мой Морсик, и даже один волк, от которого все разумно держались подальше. Увидела я и коршуна, большого, нахохлившегося, важно устроившегося на спинке трона. Птица явно принадлежала его величеству.
В перерывах между танцами слуги разносили угощения, но мы брали только то, что разрешал брать нам Мэдок и только после его личной магпроверки. Меня его всемогущество на танцы не приглашал и вообще делал вид, что у него не пять, а четыре наины. Уделял внимание всем, кроме меня, и это почему-то выводило меня на эмоции. Злило, одним словом. Мне бы радоваться, что хальдаг хотя бы на время забыл о моем существовании, но настроение почему-то было гадким. А когда церемониймейстер объявил очередной вальс и этот металлический хлыщ навострил лыжи к Паулине, я чуть не плеснула ему в затылок остатки фруктового напитка.
Не сделала этого только лишь потому, что в тот самый момент его величество поднялся с трона и под взбудораженные шепотки придворных бодро направился к приглашенным. В самую гущу из парчи и шелка, чтобы остановиться… возле меня, протянуть мне руку и сказать:
— Я уже больше часа не свожу с этой прекрасной леди взгляд и горю желанием увидеть, как она танцует. И если ее не приглашает ее господин, то это с удовольствием сделаю я. Леди Адельвейн, окажите мне честь и потанцуйте со мной.
Меня пригласил на танец сам Каменный король…
Ой!
Первой и, наверное, самой разумной мыслью было: «Лиза, а ну быстро марш в обморок! От переизбытка чувств, волнения, оказанной тебе чести. Его величество поймет. Уверена, дамы перед ним штабелями укладываются, и вот я сейчас тоже бы полежала».
Увы, симулировать потерю сознания, чтобы выглядело натурально и не к чему было придраться, не так уж и просто. А мистические глаза короля смотрели требовательно, как бы говоря: если понадобится, приведу в чувство и все равно с тобой станцую.
Поэтому мне ничего не оставалось, как потупить взгляд (я же вроде как наина) и протянуть свои слегка подрагивающие пальчики каменному правителю. Его пальцы, впрочем, были совсем не каменными: сильные, крепкие, обжигающе горячие. И поцелуй, которым он наградил мою руку, при этом не сводя с меня взгляда, можно было сравнить с прикосновением раскаленного металла. Даром, что ли, тоже Стальной, хоть и в отставке.
Перешептывания смолкли; казалось, придворные даже дышать перестали, отчего мое собственное дыхание казалось мне громким, почти оглушающим. Как и шелест юбок, и удары сердца, бьющегося в груди, словно канарейка в клетке. Быстрые, резкие, сумасшедшие.
Сейчас на меня, на нас смотрели все. И если кому-то из присутствующих доводилось встречать настоящую Филиппу… Наверняка этот танец станет последним в моей жизни. Этакой лебединой песней невезучей попаданки Лизы.
Ну же, попаданка Лиза! Добавь хотя бы чуточку оптимизма!
Может, это меня, Филиппу, единственную и неповторимую (честное иномирское!), так прическа изменила. И платье, и туфельки на маленьком каблучке. И местная косметика. И пусть еще докажут, что я не сиротка из обители. Можно подумать, они тут все с паспортами на бал приходят и просматривают в Старограме чужие фотки.
Вернув себе боевой настрой, я уже увереннее пошла за королем.
Мы остановились в центре зала, и Рейкерд, бросив взгляд на балкон, где восседали музыканты, приказал им начинать. Зазвучала мелодия, нежная и легкая, немного игривая, я бы даже сказала, слегка фривольная, и я постаралась ответить на улыбку его величества хотя бы неким подобием улыбки.
Наверное, со стороны она выглядела как оскал недобитой шварры, но то уже нюансы.
— Волнуетесь? — Король притянул меня к себе, устраивая правую руку на моей талии, а левой поддерживая мое запястье, скользя по нему пальцами, все такими же обжигающими.
Может, у него температура? Не хотелось бы чем-нибудь здесь заразиться. И вообще, на каком уровне у них находится медицина?
— И волнуюсь и боюсь, ваше величество.
— Меня боитесь?
Мы закружились по залу, и я искренне порадовалась, что перед нашей свадьбой с Кириллом мы вместе посещали курсы бальных танцев, чтобы впечатлить гостей на нашем празднике. Еще я порадовалась, что местный вальс был очень похож на земной, а перьевой шлейф оказался самым послушным из всех возможных шлейфов, мягко скользил за нами, сметая пыль с мраморных полов, подсвеченных отблесками пламени.