Невеста сына
Шрифт:
Узнав, что Паша Торопов через подставных лиц скупает у отдельных мелких собственников акции, Владимир не препятствовал. Дал тому выполнить задуманное, потому что предвидел возможные последствия. И не ошибся, результат был именно такой, как он и предполагал.
Время действовать настало сейчас. Он дал своим людям четкие указания перекупить все. Цена не имела значения, ему нужен был этот пакет. А после того, как весь пакет окажется у них на руках, Владимир намерен был отозвать доверенность в связи со сменой доверителя.
– И что ты делаешь?
– женщина извернулась в его руках, поднимая к нему лицо.
– Узнаешь, - прошептал он ей губы.
– Иди сюда.
Он хотел сделать ей этот маленький подарок. И еще кое-что.
А еще чуть раньше он от ее имени дал команду инициировать развод.
***
Спустя три недели...
глава 27
Что такое настоящее дно, Наташа поняла только теперь.
Потому что весь мир вокруг нее как будто вымер. Точнее, куда бы она ни сунулась, везде как отрезано.
И в довершение всего у нее отозвали доверенность на управление тем пакетом акций. Оказалось, сменились владельцы. Это был крайне неприятный удар, просто шок - узнать об этом по телефону. Она попыталась объяснить, что могла бы и дальше представлять их интересы, и тогда им не нужно будет...
Ответил какой-то адвокат.
Объяснил ей сухо и безэмоционально, что ее услуги не требуются.
Конечно, она звонила потом Павлу. Сволочь мелочная!
Павел Всеволодович сам был в бешенстве. Ведь это все приобреталось через верных людей, на которых он имел рычаги воздействия. Все эти люди были у него в кулаке.
Пришлось общаться с каждым, вытрясать правду. Чтобы узнать, что его тупо предали. Тот, кто перекупил акции, имел компромат на каждого. И как Павел ни давил, ничего не добился. Самое неприятное, что он в какой-то момент сорвался. Потерял контроль.
После этого его вызвал к себе глава города и наедине в приватной беседе сказал:
– Ищи место.
– Что?
– Павел похолодел.
– По-хорошему уходи, Павел Всеволодович. Пиши по собственному желанию, в связи с переездом, по состоянию здоровья, мне все равно. Иначе пойдешь по статье.
– Евгений Борисович, - взмолился он.
– Я отработаю...
Все же можно решить, он был уверен. Но тот глянул на него из-под бровей и проговорил:
– Ты замарался, Павел Всеволодович.
Ужасно было признать свое поражение! Он людям в глаза смотреть не мог. Как раненый зверь.
Неделю после этого он ходил как в воду опущенный. Потом решился на медицинское освидетельствование. Но уволиться по состоянию здоровья тоже было не так-то просто.
Павел на дерьмо изошелся, понимая, что по этой статье можно уволиться, только если тебе отрежут голову. Столько подводных камней, унизительное предложение о переводе, на которое пришлось подписать отказ в присутствии трех свидетелей. Теперь его могли уволить только по истечении четырехмесячного срока.
Хорошо хоть в чем-то пошли навстречу, делу не дали огласку. И пока он дохаживал, но просто по инерции.
И все это время он жил в их семейной квартире.
***
Три недели с лишним прошло.
Мария вернулась из отпуска.
Это были замечательные три недели. Маша отдохнула и посвежела и даже помолодела, кажется. Потому что, когда смотрела на себя в зеркало, видела, что гусиные лапки уголках глаз почти исчезли, а кожа как будто подтянулась и светится. А еще у нее чуточку подросла грудь.
И да, у нее сияли глаза. Именно так, как должны сиять глаза у счастливой женщины. А улыбка...
Оказывается, это здорово - оставить дома проблемы и просто жить.
Но сейчас пришлось ненадолго нырнуть во все это опять. Через два дня будет собрание акционеров, потом еще предстоял развод с разделом имущества. Но это не слишком напрягало Машу, все, что она хотела сделать, было уже сделано.
Прилетели вечером. Она еще была полна впечатлениями и тягучим сладким ощущением близости. Когда подъехали к дому, Владимир сказал:
– Я захожу первый.
Маша рассмеялась и пожала плечами.
– А ты здесь жди. Я позвоню.
Еще откуда-то охрана нарисовалась, стали сдержанно здороваться:
– Здравствуйте, Мария Александровна.
Хотелось сказать - ты параноишь. Но Маша только вскинула вверх ладони. Молча отошла в сторону и смотрела, как он заходит в подъезд. И черт побери, волновалась. Минута прошла, пять...
Она не выдержала, поднялась.
***
Павел был в ярости, когда Иевлева увидел.
Но в квартиру впустил. Не сразу, но тот названивал. Не хватало еще устраивать разборки у всех на виду, Павел теперь вообще людей сторонился, ему казалось, все смотрят на него и знают. А тут такой «сюрприз».
– Чему обязан?
– спросил, скалясь ухмылкой. Он пока еще в своем доме, а адвокат пусть идет нах***.
Тот не ответил, вместо этого задал встречный вопрос:
– Вижу, ты замки сменил?
– Да, чтобы подобные тебе не шастали.