Невеста в алом
Шрифт:
— Оставаться дома, — предположил Джефф, затем он понизил голос. — Чем не выбор? Сидеть и вышивать. Самое женское дело.
— Это не для меня, — сказала она.
— А я вот подумал — почему вы не спустились на завтрак?
— Во всяком случае, не потому, что нахожу вашу компанию невыносимой. — Она коротко рассмеялась. — Уверяю вас, Бессетт, это не так. Я просто знаю, что до выхода в море лучше не есть.
Он снова положил руку на ее талию и наклонил голову.
— Джефф, — тихо напомнил он ей. — Вы
Она опять неловко рассмеялась.
— А какая бы леди на моем месте не чувствовала себя подобным образом, если вы все сильнее и сильнее прижимаетесь ко мне? — спросила она.
— Я не позволяю вам терять сознание и упасть вниз головой в Северное море, — сказал он. — Так что именно поэтому я стою слишком близко. Это долг джентльмена.
— И мне жаль, что я не в состоянии по достоинству оценить этот факт, — сказала она. — Ну же, Бессетт! Нам обязательно вести сейчас этот разговор? Мне неловко. А теперь давайте уходите.
— Переходите на среднюю часть судна, — приказал он, осторожно отрывая ее от борта. — Увидите, там намного устойчивее. Возможно, мы сможем найти вам место.
Она скрепя сердце отошла от поручней, а через какое-то время Этьен, юнга, приволок из трюма нечто вроде шезлонга. Бессетт приказал привязать его к паре планок, на которые наматывают тросы, усадил в него Анаис и накрыл ее теплым одеялом. Чудесное весеннее утро в Рамсгейте уступило капризам моря, и брызги теперь летели во все стороны.
Бессетт вернулся к своим делам, но не спускал с нее глаз в течение всего дня.
Капитан неоднократно предлагал ей имбирный чай — и намекал на что-то более крепкое, — но она отказывалась от всех предложений.
Позже, когда Бессетт и остальные члены экипажа спускались по очереди вниз, чтобы съесть немного хлеба и холодной говядины, и предлагали Анаис присоединиться, она только отрицательно качала головой. А потом наступили сумерки, стало холодно, и уже не было видно горизонта, который еще как-то примирял ее с действительностью.
Джефф никак не мог уговорить ее спуститься, и наконец у него не осталось иного выбора, кроме как повести ее вниз по крутой, похожей на трап лестнице.
«Джоли Мэри» была оборудована двумя частными каютами: капитанской, в передней части корабля, и для гостей — на корме. Эта крошечная каюта состояла из пары сдвоенных узких коек с ящиками внизу, маленького обеденного стола и умывальника из красного дерева с ночным горшком под ним. Последний оказался полезным, потому что как только наступил вечер, Анаис покрылась потом и ее начало жестоко тошнить, не принося никакого облегчения.
Смущенный Джефф наполнил раковину водой, смочил тряпку и вытер ее лоб.
— Вы должны попытаться уснуть, — предложил он.
— О, до чего же жалкое зрелище перед вами! — Сложив руки на животе, Анаис сидела на самом краю койки, отказавшись от его предложения лечь. — Кажется, меня сейчас опять стошнит. Пожалуйста, не могли бы вы найти себе занятие получше и избавить меня от унижения?
Джефф выдавил слабую улыбку.
— Какой Хранитель оставит своего партнера в беде? — осведомился он тихо.
— А какой Хранитель страдает морской болезнью?
— При определенных обстоятельствах — очень многие. — Он заправил ее упругий, своенравный локон за ухо. — Просто сегодня море свирепое. Потерпите.
Анаис подняла руки назад, чтобы привести волосы в порядок, но вынула не ту шпильку, и половина волос упала ей на плечо. Пробормотав несвойственное для леди ругательство, она бросила шпильку на пол каюты.
Джефф сел на край рядом с ней.
— Эй, повернитесь, — успокаивал он ее. — Я сейчас вытащу все шпильки. А затем вы ляжете.
— Нет, — слабо сказала она, подперев плечом стенку.
Но на самом деле она и не думала сопротивляться его намерениям. Сначала его пальцы были неуклюжими при вытаскивании шпилек, воткнутых как придется. Однако в конце концов ему удалось освободить волосы от них, и Джефф приступил к другой стороне головы, удивляясь длине и густоте ее волос.
Волосы Анаис — блестящая, упругая масса женского достоинства — упали до талии, как он недавно фантазировал, и ему стало интересно, каким образом и сколько времени она тратит на то, чтобы усмирить и поднять их наверх.
Не в силах противиться искушению, Джефф вытащил последнюю шпильку, а затем осторожно пропустил волосы через свои пальцы. И когда он почувствовал струящееся как шелк тепло, его осенило, что он никогда не распускал волосы женщины просто так, для удовольствия, для потворства своим чувственным желаниям — ощущать теплый, тягучий шелк, скользящий по пальцам, как воздух, как свет и как вода одновременно.
Он открыл рот, чтобы сказать… ну, скорее всего что-нибудь глупое, но его спас громкий стук в дверь.
Джефф открыл дверь и обнаружил юнгу, стоящего с дымящейся горячей кружкой в руках.
— Имбирный чай для мадам. С опием. От капитана, — на одном дыхании произнес Этьен.
— Спасибо, — сказал Джефф, беря кружку. — В этот раз она его выпьет.
Он внимательно оглядел Анаис.
— За целый день вы ничего не съели и не выпили, — сказал он, поднося чашку к ее губам. — Из-за этого вы и больны. А теперь выпейте это.
Если бы Анаис полностью владела собой, она бы никогда ему не уступила. Он знал. Но находясь в ослабленном состоянии, она сдалась, глядя на него между глотками карими круглыми, как у щенка, глазами, пока что-то внутри его груди не издало какой-то странный хлопающий звук.