Невеста
Шрифт:
Так что запертая дверь стала для меня не просто неожиданностью, а событием удивительным, как снег летом — я смотрела и не верила своим глазам.
Я попробовала толкнуть дверь еще раз, но, ожидаемо, она снова не поддалась. Я дернула ее на себя, но вновь безрезультатно. В отчаянье я уперлась головой в дверной косяк, усилием сдерживая негодующий стон. Почему-то, когда выбор был сделан за меня, и я вынуждена была теперь остаться дома, мне немедленно захотелось сделать наоборот и кинуться навстречу с Соколом, сломя голову.
— Верба, — тихий голос мамы заставил вздрогнуть, —
Она не сказала ничего необычного и в ее словах не было какого-то подтекста или намека, но я поняла, что, закрывая дверь, она знала, зачем это делала. Разумеется, это была она, больше некому.
Да, запирать дверь можно не только для того, чтобы не зашел кто-то посторонний, но и чтобы кто-то свой не смог выйти.
— Мама… — выдохнула я, не в силах сказать что-то еще, потому что к горлу подступил комок, затворяя дыхание и голос. Мне казалось таким несправедливым это заточение, как будто я преступница, лишенная свободы, будто я теперь в тюрьме, а не в своем доме.
— Дочка, — голос мамы был спокойным, но чувствовалось, что говорить ей тоже непросто, — это для твоего же блага.
И в который раз за последнюю неделю, да что там — за последний день, мое лицо залил румянец, ведь я поняла, что мама обо всем догадалась — о том, что происходило между мной и моим женихом, о том, куда я собралась этой ночью и для чего.
— Мама, ты не понимаешь…
Я услышала, как скрипнули доски кровати, скорее угадала едва слышные шаги, а потом легкие руки легли мне на плечи.
— Я очень хорошо тебя понимаю, очень, — с непонятной горечью отвечал мне ласковый голос, — тебе сейчас кажутся глупыми и ненужными заветы предков, высшие силы — чем-то далеким и непонятным, а любимый — вот он, наоборот, таким настоящим и близким…
Мама мягко увлекла меня от двери, и мы обе сели на кровать.
— Я была на твоем месте и понимаю, о чем болит твое сердце. К сожалению, моя мама не догадалась запирать на ночь двери. Впрочем, нас бы они и не остановили, — она хмыкнула то ли с грустью, то ли с едва уловимой теплотой и замолчала, будто бы что-то припоминая, но пауза длилась недолго, — ты уже взрослая, поэтому я могу с тобой поговорить об этом, хотя и предпочла бы, чтобы нужды в этом разговоре не было.
Догадавшись, о чем сейчас пойдет речь, я захотела закрыть уши руками и провалиться сквозь землю.
— Мы с твоим отцом очень любили друг друга и не могли дождаться свадьбы. Мы нарушили запрет и принадлежали друг другу задолго до того, как нас объявили мужем и женой…
Я молчала, не зная, что отвечать и надеясь, что мама не ждет этого. Ее откровение ошарашило меня, ведь я и подумать не могла, что все, что она говорит, было возможно. Да, разумеется, я понимала и осознавала, что она тоже когда-то была молодой, что наверняка тоже совершала какие-то глупости. Но для меня мама всегда была примером почтительности к богам и их воле, именно она научила меня относиться к памяти праотцов с почтением и уважением. Я и подумать не могла, что она когда-то поступала иначе.
Теперь мне это показалось лицемерием, ведь она запрещает мне то, что делала сама. Более того, заставляет чувствовать себя виноватой
— Так почему же я не могу так же? — вырвалось у меня, — вас же высшие силы не наказали!
Я проговорила это и только потом поняла, насколько ошибаюсь — наказали, еще как наказали. Смерть отца, который был еще совсем молодым мужчиной, жизнь вдовой с маленьким ребенком — это ли не наказание?
Просто, в моей голове со словосочетанием «наказание богов» ассоциировались буйства стихии — пламень небесный, расколотая до самых недр земля или страшные болезни — что-то из ряда вон выходящее, необъяснимое и от этого пугающее еще сильнее. И только сейчас я поняла, что наказание может быть не сверхъестественным, а вполне обыденным, но от этого не менее ранящим.
Что может быть проще разъяренного вепря, выскочившего из кустов?
— Можешь, — с грустью покачала головой мама, — я открою дверь, если ты попросишь, не стану запрещать или держать насильно. Но ты должна понимать, что у этого поступка будут последствия. У всех поступков есть последствия…
Первым моим порывом было вскочить с постели и тут же броситься разыскивать ключ от двери, но я себя удержала.
— Что же это за боги такие, что запрещают любящим быть вместе?
— Они не запрещают, а проверяют — сможешь ли ты быть верной их воле, а после награждают каждого по поступкам: сильных — дарами, слабых — испытаниями.
Мама погладила меня по щеке, вздохнула и поднялась.
— Ключ лежит между свадебных скатертей в сенях, — сказала она и снова легла в кровать.
А я снова осталась наедине с необходимостью принять решение. И не смотря на то, что еще несколько минут назад я совершенно была уверена, что, умру, если нынче ночью не увижу Сокола, сделать выбор было непросто.
Наконец, я поднялась и вышла в сени. Действительно, между новыми выглаженными скатертями, приготовленными для свадьбы, быстро нашелся ключ. С оглушающим металлическим лязгом он повернулся в скважине.
Почти выйдя за порог, я обернулась, потому что мне почудилось, что мама окликнула меня. Но нет, это была только игра моего воображения. Я вновь медлила и боялась сделать шаг на улицу, вновь пыталась найти оправдание своему промедлению. Мне вдруг захотелось объяснить маме, что я решила идти к Соколу не за тем, чтоб нарушать волю богов, а чтобы объясниться с ним и в который раз просить подождать, но вместо этого спросила другое:
— А откуда ты знала, что я именно сегодня соберусь убегать ночью к Соколу?
— Ниоткуда, — ответила мама и мне показалось, что я слышу улыбку в ее голосе, — я запираю на ночь дверь весь последний месяц.
Глава 8
Я выскочила за дверь и побежала по тропинке к старой мельнице. Прохладный ночной воздух приятно холодил пылающие щеки.
На небе не было ни тучки, и лунный свет хорошо освещал пространство вокруг — я не боялась оступиться или споткнуться, только смотрела вперед в надежде, что вот-вот увижу силуэт возлюбленного. Возможно, ему надоело ждать, и он вышел мне навстречу. Или как раз сидит на пороге покосившегося здания и смотрит на тропу, высматривая меня.