Невеста
Шрифт:
— Как ты можешь, о таком говорить?! — вскипела я, — разве ты не видишь, что мы прогневили богов!? Я нынче же ночью собираюсь обряд подношения высшим силам совершить — задобрить их перед свадьбой хочу.
На Сокола моя пламенная речь не произвела ровным счетом никакого впечатления, наоборот, он провел рукой по своим влажным волосам, откидывая их назад, а потом опустил руку прямо на свой член, обхватил, провел по нему вверх-вниз и призывно посмотрел на меня:
— Тем более, не все ли равно, за что задабривать богов придется — за один проступок или за два?
В его словах была какая-то извращенная логика, и я сразу не смогла найти, что ответить, а мой жених тем
— Нас же увидят, — пискнула я и заозиралась.
— Мы можем спрятаться, — он кивнул немного в сторону, где неподалеку несколько ив подходили практически к самому краю воды, полностью закрывая речную гладь и небольшой кусочек берега своими длинными ветвями от тех, кто мог бы идти по тропинке к реке, — тем более, дело к вечеру, по воду вряд ли кто-то сюда пойдет.
Сокол одним жестом наклонился и подхватил меня с земли, легко закинув себе на плечо, еще и легонько ладонью по попе припечатал. Я же только глаза от страха зажмурила, боясь пошелохнуться, ведь мне казалось, что стоит мне пошевелиться, то он не удержит равновесие и или я слечу с плеча жениха, или мы вместе кубарем покатимся по склону прямо в реку.
Пока я мучительно соображала, как не упасть с шагающего по неровной местности парня, ведь на голом теле даже не за что было ухватиться, Сокол не терял времени даром: одной рукой он крепко держал меня поперек ног под попой, а вторая рука начала гладить мои щиколотки, затем икры, залезла под юбку и коснулась коленей и продолжала пробираться все выше и выше. Понимая, что последует за этим, я стиснула ноги, за что получила весьма ощутимый шлепок по своей филейной части. Я ойкнула от неожиданности, Сокол же сделал обманный жест, покачнувшись, как будто вот-вот уронит меня, и я ойкнула уже от страха, одновременно забывая, что намеревалась держать ноги плотно вместе. Парень не стал мешкать и воспользовался моментом, чтобы дотянуться до моего самого сокровенного места.
— Сокол, прекрати, мне страшно, — пропищала я.
— Тише-тише, мы почти пришли.
Одним движением он отодвинул край моего белья, и я почувствовала, как его пальцы касаются нежной кожи складочек.
— Да тут влажно, — хмыкнул Сокол, поводя пальцем вдоль моих нижних губ, — а ты «страшно-страшно». Меня не проведешь.
Я почувствовала, что мои щеки не просто залил румянец, а они начали пылать, и цвета наверняка были густо-малинового.
В этот момент я увидела, что мы вошли в тень — значит попали под сень ив — и Сокол остановился, но пока не торопился ставить меня на землю. Его палец продолжал выписывать круги и линии у меня между ног, растирая влагу. Он слегка приоткрывал складочки, но не проникал внутрь, а дразнил меня, играл со мной. И ожидание того, что он сделает в следующие мгновение неожиданно оказалось томительным.
Сокол, как будто почувствовав мою слабину, удвоил напор — игра его пальцев заставляла все мои мысли рассыпаться осколками, которые мне никак не удавалось собрать в единое целое. А это странное положение, когда я беспомощно висела вниз головой придавала ситуации еще большей нереальности, так как я могла видеть только голые ноги и круглые ягодицы моего жениха. Зато это сильно обостряло все чувства.
Смелые пальцы возлюбленного кружили и кружили по моим нежным складочкам, задевали чувствительную горошинку и отступали, возвращались и продолжали томительную игру. И когда я уже была готова попросить о том, чтобы Сокол сделал что-то большее, один палец проник внутрь меня,
Я не сдержала стона.
— Очень хорошо, мышка, — выдохнул парень, и в его голосе звучало возбуждение, — хочешь еще?
Я молчала, потому что мне было стыдно даже самой себе признаться, что не просто хочу, а желаю этого. Мне казалось, что пока я не скажу об этом вслух, то будто бы и нет этой жажды, и тогда боги не узнают ни о чем и не прогневаются на меня.
Рука, танцующая у меня между ног замерла, хотя палец Сокола все еще оставался внутри. Я нетерпеливо заерзала, стараясь хоть чуть-чуть продлить ощущения.
— Я же вижу, что хочешь, — мурлыкал мой жених, — я чувствую, как сладко все сжимается там. Тебе нужно просто попросить.
В моих висках застучал пульс — я мучительно не могла дать ответа, так как внутренние противоречия просто разрывали меня. Как это неправильно, пошло, отвратительно. Как же мне этого хочется
— Да, — на грани слышимости наконец произнесла я, сама не веря в то, что говорю.
— Что «да», мышка? — Сокол явно насмехался надо мной.
— Да, я хочу еще, — проговорила я и поняла, что пропала — это не получится замолить перед высшими силами, ведь между их заветами и зовом плоти, я выбрала последнее. Можно замолить ошибку, глупость, незнание, а намеренное острое кипучее желание — замолить невозможно.
Отзвук моего ответа еще не успел дозвучать, а Сокол уже положил меня на траву, развел мои ноги в стороны, а сам устроился между ними. Все повторялось, как в ту ночь, только тогда уже стемнело, и казалось, что ночь скроет наш грех, а теперь было светло, хотя сумерки были не за горами. Я закрыла глаза, чтобы не видеть неба, сквозь которое на меня, наверняка, гневно смотрели боги и готовили свое страшное неотвратимое наказание.
Мой возлюбленный тем временем вернулся к ласкам. Один из его пальцев медленно входил и выходил из меня, как будто намеренно для это падение в бездну. Вторая рука гладила мои бедра, колени, мяла их, изучала. Затем Сокол наклонился и поцеловал. Я ощутила горячий язык в самой чувствительной точке тела, то, как он движется, ласкает, как губы обхватывают мои нижние губы, как дыхание опаляет нежную кожу.
А палец внутри все так же медленно, но настойчиво продолжал свое движение, заставляя меня подаваться бедрами навстречу ему, будто не он входит меня, а я насаживаюсь на него.
Внутри меня зарождался огонь, грудной клетке все сложнее и сложнее было пропускать в себя воздух. Я открыла рот и жадно хватала губами дуновения легкого ветерка.
Все мое сознание сосредоточилось в одном месте тела, мне было хорошо, и я совершенно не хотела думать ни о чем другом.
И вот когда я уже была практически готова рассыпаться на миллион кусочков от накатившего пика наслаждения, Сокол остановился. Горячая волна, что бушевала в груди и между ног стремительно откатилась назад. То томление, которое копилось и требовало выхода, замерло, не дождавшись финальной точки и начало таять.
В первое мгновение я не поняла, что произошло. А потом резко открыла глаза и приподнялась на руках — я решила, что, вероятно, кто-то нарушил наше уединение, поэтому жених остановился. Дикий ужас пробрал меня до мурашек, когда я подумала, что это мог быть кто-то из деревни. Но обведя открытое пространство взглядом, я поняла, что никого нет. Только Сокол все также сидел между моих разведенных ног и с прищуром смотрел на меня.
— Перед тем, как закончить, я хочу, чтобы ты выполнила обещанное мне, мышка. Ведь будет нечестно, если ты убежишь, как в прошлый раз.