Невеста
Шрифт:
— Знаю, — скривилась она, — я еще не выжила из ума, помню наш разговор. Решилась, значит, ну-ну…
Ведьма, отвернувшись от меня, покопалась в сундуке, стоявшем под лавкой, и выудила оттуда черную свечу и протянула мне.
— Со свечой пойдешь в место истончения граней, любое, лучше на кладбище. Но в твоей случае я бы пошла к сгоревшей мельнице. Там зажжешь свечу и будешь звать Царя. Коли он захочет — придет, а нет — пытайся снова. Не в эту ночь — значит, в следующую. Попыток у тебя — пока свеча не сгорит. И главное запомни: богу не перечить, не спорить, не просить
— Что, даже во время… хм… соития не смотреть?
— Вот дурища то… — пробурчала ведьма, не заботясь о том, что я ее слышу, — ты все запомнила?
— Да, — кивнула я, хоть и не понимала ровным счетом ничего — что значит «звать Царя»? Как, по имени? Но ведь имени нет! Или просто кричать в ночи? И что делать, если свеча сгорит, а бог так и не явится? А если он придет, но меня не захочет? И вообще, он так, как все мужчины устроен или нет?
Но ведьма не дала мне задать эти и многие другие животрепещущие вопросы и вытолкала меня за дверь. Я снова достала бутылку с вином и отхлебнула. Терпкая обжигающая жидкость хлынула в желудок, и мне стало на порядок беззаботней — буду думать, когда придет время. А пока нужно просто выполнять ведьмины наставления.
Я снова шла ночью вдоль кроме леса к мужчине, чтобы лишиться девственности. Только на этот раз это был не Сокол, а какой-то незнакомый бог. Хочется верить, что в этот раз все закончится не так прискорбно, как в предыдущий.
Я шла по тропинке и с каждой минутой становилась все храбрее — потому что вина становилось все меньше. В итоге, когда я добралась до пепелища, которое недавно было мельницей, мне уже море было по колено.
— Царь. Ца-арррь! — закричала я на всю округу, потрясая бутылью, — выходи.
Ответом мне была тишина. Даже сверчки притихли. Я потопталась на месте, попинала ногой обугленные деревяшки, бывшие когда-то частями здания, повертелась вокруг себя и позвала снова:
— Царь, Царь, приди — разговор есть.
Как ни странно, но бог ко мне не торопился. Мне даже обидно стало — я ему тут свою невинность принесла, а он даже явиться не изволит!
— Царь, будь душкой, появись, — снова позвала я и, подумав, добавила, — пожа-алуйста.
Но снова ничего не произошло. Я фыркнула, потянулась отпить еще один глоток и только теперь заметила, что свеча все это время оставалась незажженной.
Мысленно обругав себя за глупость, я с третьей попытки зажгла свечку выданным ведьмой кресалом и засмотрелась на огонек, заплясавший на фитиле — он был зеленый с голубыми искорками мелькавшими внутри, когда пламя изгибалось от едва ощутимых дуновений ветра.
Так и вглядываясь в середину огонька, я снова подумала о Навьем Царе, мысленно потянулась к нему, даже не произнося ничего вслух, а в следующий миг почувствовала, что земля уходит из-под ног и я падаю-падаю-падаю в какую-то пустоту и темноту, в которой единственным светом есть зеленый огонек от моей черной свечки.
Глава 13
Очнулась я лежащей на полу и по прежнему
Я села и постаралась осмотреться, но вид мне загораживал огромный стол с внушительными стульями по кругу — именно рядом с ним я и пришла в себя. Взгляд мой привлек пол — удивительно, но камни, из которого он был сделан, были идеальной квадратной формы и плоские, как водная гладь. А стыков между ними практически не было — сложно даже представить, что за мастер мог сделать такой пол. Наверняка, это результат какого-то колдовства, ведь настоящие камни такими точно быть не могут.
Я слышала необычную музыку, но понять, какие инструменты ее исполняют, не могла. И песня была на незнакомом мне языке.
Дальше было еще страннее — на стене я увидела магическое зеркало, на котором стремительно менялись картинки, поразившие меня своей фривольностью: какие-то девушки с распущенными волосами в далеком подобии приличной одежды извивались в странных танцах, мелькали их голые ноги, животы и плечи, а лица, блестели от улыбок с неестественно белыми зубами.
С трудом оторвавшись от созерцания колдовской штуковины я огляделась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кому можно задать вопрос, где я нахожусь. А, может быть, я упала, ударилась головой и теперь нахожусь в бреду, усугубленном влиянием алкоголя?
И тут я увидела Его…
Каким-то образом я поняла, что это именно Навий Царь, хотя ни звериной головы, ни крыльев у него не было, разве что кожа была не бело-розовой, как у людей, а красноватой, будто натертой кармином. Он выглядел почти как обычный мужчина, разве что таких умопомрачительно красивых мужчин я не то, что не видела, а даже представить себе не могла. Раньше я считала, что Сокол — идеал, но теперь его внешность поблекла, как огонек искры перед самим солнцем.
Я бы могла заметить его раньше, но злую шутки сыграли звезды на потолке — надо мной они сверкали ярко, почти ослепляя, пространство же, где находился Царь, будто утопало в сумраке, наполненное тенями.
Бог Нави сидел в неком подобие трона. Царственная голова была откинута на изголовье, глаза закрыты, руки вольготно расположились на подлокотниках. Я видела точеный профиль, будто вытесанный грубыми, но четкими, идеально выверенными ударами топора по дереву: высокие скулы, прямой нос, большие губы, сильная шея. Его мускулистая грудь плавно размеренно вздымалась и опускалась, и можно было бы подумать, что он спит, если бы не девушка, стоящая перед ним на коленях, и ее голова с гривой белоснежных волос, двигающаяся вверх-вниз где-то в районе ниже пояса мужчины.