Невидимая река

Маккинти Эдриан

– Ну? – говорит он, а я показываю ему изображения на клипборде. Две картинки: леса до вырубки и после. Цитаты из высказываний управляющих логистическими компаниями и политиков. Список видов растений, находящихся под угрозой в Амазонии.

– Чё продаете-то? – спрашивает он.

– Ничего. Сэр, я провожу опрос, чтобы спасти деревья, вековые леса. Только…

– Платить-то надо?

– Нет, не совсем, это…

– Хорошо, тогда где расписаться?

Я протягиваю ему клипборд, он вынимает ручку из кармана на рукаве и

расписывается рядом с номером своего дома. После этого весь клипборд оказывается в масле.

– Все? – спрашивает он.

– Да, но если… м-м-м… вы захотите сделать… э-э… пожертвование, – произнес я, стыдясь своих слов.

– Нет, это вряд ли.

– Что ж, еще раз спасибо.

– Не за что, рад помочь.

Я разворачиваюсь и иду по дорожке обратно. Он задвигает за мной дверь.

Черт, говорю я сам себе, и рисую еще один нолик на своем листке. Подхожу к следующему дому. Звоню, никто не отпирает, ставлю «Н/Д».

В следующих четырех домах тоже никого, и, наконец, в пятом к двери подходит азиатского вида девочка в форме скаута.

– Твои родители дома?

– С незнакомыми не разговариваю, – храбро отвечает она и хлопает дверью.

Я возвращаюсь на дорожку. Смышленый ребенок, ничего не скажешь.

Очередной дом, опять никого. Еще один – пусто. В следующем доме перед раздвижной дверью появляется пожилой белый мужчина в мятом костюме.

– В конце концов дождь охладит наш пыл, верно? – произносит он.

– Да, послушайте, этим вечером у вас в районе я провожу опрос в защиту…

– Вороненая сталь. Сорок четвертый калибр, – продолжает он.

– Что-что?

– Знаешь, что у меня за пушка?

– Нет.

– Полицайпистоле криминаль системы Вальтера, – важно произносит он, прищурив глаза.

– Правда?

– Угу. Когда открываешь дверь незнакомым людям, лишняя осторожность не повредит.

Я опускаю глаза и замечаю, что в левой руке он сжимает пистолет и похлопывает им по бедру.

– Знаешь, у кого был такой пистолет?

– Нет.

– У Джеймса Бонда. Это пушка в точности как у Джеймса Бонда, – говорит он и раздвигает губы в улыбке, от которой я чуть не падаю в обморок.

– Знаете, это просто потрясающе, спасибо вам огромное, но мне пора.

– Ты зачем приходил, мальчик?

– Просто оставить листовку, вот, пожалуйста.

– Ты шотландец?

– Ирландец. В общем, очень вам благодарен…

– Ирландец, шотландец – какая разница?

– Нет, разница есть, небольшая, но есть. Что ж, благодарю вас, спокойной ночи, – проговорил я второпях и заспешил на дорожку.

К тому моменту, когда я встретился с Чарльзом в конце улицы, я не подписал никого. Я не стал рассказывать о человеке с оружием, чтобы он не подумал, что у меня истерика. Но я взял из кармана двадцать баксов и сделал вид, будто развел двоих на пожертвования по десять баксов с каждого.

– Неплохо, совсем неплохо, Алекс, эта

улица была посложнее, непростой тест. Слушай, обойдем еще несколько домов вместе, а потом встретимся с остальными, давай?

– А где съемочная бригада? – спросил я.

– Для них уже слишком темно, но мне кажется, они отсняли достаточно на сегодня.

Он не потрудился рассказать о том, кто они такие и что делали, так что я тоже не стал на этом зацикливаться.

Чарльз привел меня опять к домам побогаче, и я задумался, не было ли это продуманной хитростью – сначала натравить меня на одни отказы, чтобы посмотреть, не впаду ли я в отчаяние.

Само собой, на этой улице мы смогли завербовать еще троих, а одного даже на пожизненное членство.

Дождь утих, и когда мы встретились с остальными, все были приятно возбуждены и веселы. У них был удачный вечер, и треть денег достанется им. Мы поехали обратно в город, по дороге все болтали и смеялись. На съезде с автомагистрали остановились поесть пиццы в довольно дрянном с виду месте.

Сдвинули вместе несколько столиков. Чарльз в ударе. Он неустанно что-то говорит, и неожиданно внимание переключается на меня.

– Александр, а что бы ты сейчас делал в Ирландии? – спросил Чарльз.

– Ну, сейчас в Ирландии пять утра, поэтому, видимо, спал бы.

– Нет-нет, я имею в виду, как бы ты проводил время по вечерам, как развлекался… У вас есть такие пиццерии, как эта?

– Таких – очень мало, и они дорогие, пицца у нас чаще подается в ресторанах, – отвечаю я, немного смущенный тем, что оказался в центре внимания.

– Так что бы ты делал?

– Думаю, пошел бы в паб.

– А правда, в пабах полно музыкантов, играет музыка и все такое? – спросила Амбер.

– В некоторых – да, но в основном там…

– Я был в пабе в Дублине, и, пока мне принесли мой «Гиннесс», прошла вечность, я даже подумал, они про меня забыли, – перебил Чарльз. – Так долго…

– Так и должно быть, «Гиннесс» необходимо наливать очень медленно, – объяснил я.

– Да, я так долго ждал, и там было так накурено, ужас, мне было жалко персонал, просто кошмар, – сказал Чарльз.

– А там играют в эту игру с палками? – спросил Эйб.

– Ирландский хоккей на траве, – уточнил я.

– Ты играешь в него? – не отставал Эйб.

– Нет.

– Чарльз был чемпионом по лакроссу в Брайте, – сказал Эйб, – похожая игра вроде, нет?

Амбер и Чарльз быстро переглянулись.

– Что за Брайт? – спросил я.

– Ты читал «Сепаратный мир» Джона Ноулза или «Над пропастью во ржи»? – спросил Эйб.

– Нет.

– Там описаны похожие школы, Чарльз и Роберт оба из этого мира. Заносчивость, игра в крикет, все дела, – продолжал Эйб. Очевидно, он пытался расшевелить Чарльза, подразнить немного, но в чем-то переусердствовал. Амбер смерила его таким взглядом, от которого он замер на полуслове.