Невидимые знаки
Шрифт:
— Что они собираются делать? — прошептал Коннор, когда ведущая черепаха остановилась в паре метров от линии деревьев. Мягкий песок блестел в темноте, когда большие ласты зачерпнули и высыпали на панцирь множество песчинок.
Я ждала, что Гэллоуэй упомянет о спаривании (был ли у детей разговор о сексе до аварии?), но он сделал паузу.
Почесав бороду, он нахмурился.
— Хм, как много вы, ребята, знаете о чуде жизни?
— Чудо жизни? — Коннор фыркнул. — Да ладно. Мне тринадцать. Я знаю, что
— А, а, а! — Гэллоуэй захлопнул рот мальчика рукой. Он сузил глаза на Пиппу. — Я не думаю, что нам нужно говорить об этом в присутствии дам, не так ли?
Коннор отстранился, его улыбка говорила о том, что он знает то, чего не знает Пиппа.
Маленькая девочка растерянно моргала, не отрывая глаз от черепашек, копающих норы.
— Что они делают? Что это такое?
Коннор фыркнул.
— Отлично, — пробормотала я себе под нос, пока Коннор с самодовольной улыбкой тыкал в свою сестру. — Они делают детей, Пип.
— Детей? — Ее глаза загорелись. — Как? — Ее ангельское личико повернулось лицом к Гэллоуэю. — Скажи мне.
Гэллоуэй хихикнул.
— О, черт возьми, нет. — Указывая в мою сторону, он добавил: — Ты на высоте, Стел. Девушки держатся за девушек... помнишь?
Я закатила глаза.
— Ну, спасибо.
— Не за что.
Пиппа обняла своего котенка.
— Мама сказала мне, что папа каким-то образом положил меня в ее живот, но я не поняла, как. — Она показала на ближайшую черепаху. — Вот как это происходит? Выкапывая яму?
Я изо всех сил старалась не улыбнуться и не рассмеяться при мысли о том, чтобы рассказать ей, что именно делают мужчины и женщины. Если мы никогда не выберемся с этого острова, она никогда не испытает сердечной боли первой любви, боли и невероятного удовольствия от потери девственности.
Если только мы не превратимся в «Голубую лагуну», и она не увлечется своим братом.
Я содрогнулась от того, как это было бы отвратительно.
Я помнила свои подростковые годы с кристальной ясностью, потому что это было время безумных эпических взлетов и жестоких депрессивных падений. Мой бывший был плохим решением, но мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это.
Перекинув волосы через плечо, я сказала:
— Черепахи другие. Они откладывают яйца, как куры. В отличие от кур и яиц, которые мы едим, если самец курицы ласков с самкой, яйца превращаются в цыплят.
— Хорошо... — Она не отрывала взгляда от постоянно расширяющегося гнезда черепахи. Я вздохнула с облегчением; я была рада, что она не стала углубляться в то, что значит «быть ласковой».
Для этого было время. Пора придумать лучший урок секса, чем тот, который дала мне мама.
Она приводила меня в ужас, когда учила надевать скользкий презерватив на банан. Мои одиннадцатилетние пальцы не слушались, и в итоге
Отогнав воспоминания, я продолжила.
— Если мне не изменяет память, черепахи возвращаются на сушу раз в год, чтобы отложить яйца, а затем оставляют их на произвол судьбы.
— Значит... у них много детей?
— Технически, да.
Глаза Пиппы расширились.
— Ты хочешь сказать... что у нас будут черепашьи дети? — Ее зубы блестели во мраке. — Когда? Когда они родятся?
— Технически, они не родятся. Они вылупятся.
— Хорошо, вылупятся. Когда?
Я посмотрела на Гэллоуэя.
— Есть идеи?
Он поднял бровь.
— Нет.
У меня не было ни малейшего понятия. Я понятия не имела, какой период созревания у черепашьего яйца.
Пиппа отмахнулась от своего вопроса в пользу гораздо более важного.
— Могу ли я оставить себе одного, когда он вылупится? Я хочу себе такого питомца.
Я рассмеялась.
— Не думаю, что дикое животное будет радо тому, что его держат для твоего удовольствия.
Она надулась.
— Но я бы кормила его, купала и водила на прогулки.
Коннор взъерошил ее волосы.
— Черепахи не гуляют, Пип.
— Я тоже. — Она указала на брызги песка, когда существо в твердой оболочке продолжало уходить все глубже и глубже в пляж. — Она пришла сюда из моря, не так ли?
Коннор скрестил руки.
— Я бы не назвал это ходьбой.
— А я называю.
Он нахмурил лоб, готовясь дразнить.
— Хорошо... что они едят?
Пиппа сделала паузу, умоляя меня о помощи.
— Не смотри на меня. Морские водоросли?
Гэллоуэй прочистил горло.
— Я думаю, в зависимости от породы, кальмары и рыбы, анемоны, креветки... все, что они могут найти в рифе.
Плечи Пиппы опустились.
— Мы едва можем поймать их для себя. Думаю, для черепах ловить будет сложно.
Что-то сломалось внутри меня. Мне было неприятно видеть ее падение из такого счастливого места. Я прошептала ей на ухо:
— Возможно, мы не сможем приучить дикое животное быть домашним, но если мы создадим ему комфорт и защиту, оно, возможно, будет жить здесь по своей воле.
Она втянула воздух.
— Правда?
— Мы можем попробовать.
Она подпрыгнула на месте.
— О, да. Пожалуйста. Я хочу попробовать.
Я знала, что не должна, но я потакала своей прихоти. Я скучала по своей кошке. Мне не хватало чего-то, что можно обнять и погладить.
У тебя скоро будет Гэллоуэй.
Губы Гэллоуэя дрогнули, как будто он следил за ходом моих мыслей. Мы обменялись взглядами, полными вожделения и влечения.
Мои щеки разгорелись, когда я опустила взгляд.