Невидимые знаки
Шрифт:
Однако, поскольку эксперимент нужно проводить снова и снова, чтобы убедиться в правильности результатов (и потому что я не доверяла первому успеху), я снова съела листья.
И снова.
В промежутке между днями поедания листьев я провела еще четыре теста на царапины с разной листвой. Из четырех только две опухли. Аллергия была болезненной и скорее жгла, чем чесалась. Самый последний тест был сделан на растении с большими листьями, похожими на лилии. Я почесывалась, но, когда съела лист, меня сильно затошнило. Острый привкус горького железа преследовал меня в течение нескольких
Это было знакомо... как сладкий картофель или...
Поглаживая грязный корень, я вспомнила: таро (прим. пер.: Таро — главный конкурент картофеля в мире. Обычно его называют таро или корень таро). Я отбросила его, вспомнив, что он ядовит, если неправильно приготовлен. Я не знала, как его готовить и не хотела рисковать... а вдруг он окажется основным продуктом питания, как картофель? Клетчатка и углеводы будут очень кстати для нашего рациона.
Я хотела рассказать Гэллоуэю. Хотела услышать его мнение.
Но не могла.
После последнего теста на царапины я скрывала от него, чем занимаюсь, и делала надсечки на другом месте, чтобы продолжить тестирования. Мой выбор пал на бедра. Тонкая кожа, легко раздражаемая и скрытая от глаз.
Я не снимала футболку и шорты в течение двух дней, пока не прошел отек.
На прошлой неделе я съела еще один немного более плотный лист, проверяя гипотезу от начала и до конца. Если не считать небольшого спазма в кишечнике, все было в порядке. Однако этого нельзя было сказать о другом образце, который был за несколько дней до этого. От него внутренности скрутило мучительной болью со спазмами.
Несколько дней я испытывала слабость, и изо всех сил старалась скрыть недуг от детей и Гэллоуэя.
Каждый день мы ели моллюсков и кокосы, запивая все дождевой водой, и каждый день я хотела принести прошедшие тест листья и таро и рассказать о новом компоненте в нашем меню.
Но что-то меня останавливало.
Я хотела все перепроверить, чтобы убедиться в безопасности моих находок. Я хотела быть подопытным кроликом, чтобы, когда раскрою свои исследования, у Гэллоуэя не было выбора, кроме как принять их.
Я ужасно боялась возвращаться в лагерь в ту ночь, когда объявила ему свое окончательное решение. Я не возвращалась так долго, как могла, вернулась, опустив глаза вниз, испытывая чувство вины.
Но он не накинулся на меня с требованиями объяснить, почему отказала ему. Он не кричал, не вопил. Просто улыбнулся, когда я положила поленья в камин и скользнула в постель. Дети уже вернулись, Пиппа крепко спала, накинув на плечи мою пуховую куртку.
Коннор помахал рукой, когда я легла, и послал воздушный поцелуй, желая спокойной ночи.
Я поймала его, забаррикадировав душу от боли.
Я не осмеливалась взглянуть на Гэллоуэя, но, когда лежала, уставившись на звезды, он прошептал:
— Друзья, Эстель.
Вместо того чтобы почувствовать облегчение, мое сердце разрывалось от боли, я смахнула слезы.
— Друзья, Гэллоуэй. На всю жизнь.
После перемирия мы продолжили жить своей
Последние несколько вечеров Коннору не удавалось добиться успеха, и мы опять вернулись к моллюскам и кокосам (наша версия риса и курицы). Тем временем я работала над другим проектом, чтобы занять себя.
У нас по-прежнему не было жилья, и я уже дошла до предела, от того, что сплю на прохладном песке. Днем наше зонтичное дерево защищало от солнца, но ночью даже костер не мог превратить влажный песок в удобную постель.
Несколько недель назад я пыталась сшить одеяло. Посмотрев, как Гэллоуэй и Пиппа плетут льняные веревки, я изменила решение и сплела более крупные куски. Однако растительный материал оказался слишком плотным и негнущимся. В качестве одеяла он совсем не годился.
Это был не полный провал.
Благодаря жесткости плетения, мы могли использовать его, как настил для сидения, и каждый из нас по очереди спал на нем, чтобы проверить, не удобнее ли так.
Однако после бессонной ночи мы поняли, что он слишком грубый, с колючими краями.
Я не сдавалась, и новая идея пришла мне в голову после того, как осмотрела коврик, сожалея, что у нас нет шерсти или хлопка. Материалы, о которых я мечтала, были натуральными, и с умелым обращением из них можно было многое сделать (из овечьей шерсти прекрасные нежные ткани, из шелка сатиновые материалы). Но у меня ничего не было, поэтому необходимо придумать, как сделать сплетенные коврики мягче из подручных материалов.
— Что делаешь?
Пиппа заглянула через мое плечо, я измельчала лен в соленой воде, которую набрала в поддон фюзеляжа. Поставила корыто у кромки воды, где солнце палило сильнее всего.
— Надеюсь, что получится одеяло.
Пиппа сморщила нос.
— Как?
— Пока не знаю.
Моя куча увеличивалась по мере того, как я продолжала измельчать. Когда у меня образовалось достаточно полосок, надавила на растительную массу, утопив ее. Мои руки наслаждались ощущением теплой жидкости, нагретой солнцем. Океан был теплым и подходил для ежедневного мытья, но я скучала по горячему душу и электричеству, благодаря которому можно вскипятить воду.
Кофе.
Боже, как я скучала по кофе.
По кофеину в целом.
В течение нескольких недель после аварии у меня болела голова из-за отсутствия кофеина, это не имело ничего общего с обезвоживанием.
Казалось странным, что я не жаждала фастфуда, но мне не хватало возможности пойти в магазин и купить все желаемые ингредиенты. Я была вегетарианкой, мясо мне никогда не нравилось, а вот специи — да. Кумин, паприка, корица. У нас появилась соль (благодаря кокосовой скорлупе и испарившейся морской воде), и больше ничего. Ни мяты, ни шалфея, ни кориандра.