Невидимые знаки
Шрифт:
Я нахмурился.
— Что у тебя за спиной?
Она подалась вперед, все еще пряча его.
— А теперь... пока ты не вышел из себя, послушай меня.
Мой позвоночник напрягся, каждый мускул сжался.
— Вышел из себя? Какого черта мне выходить из себя? Я не выхожу из себя.
Она посмотрела на меня взглядом
— Да, точно. Потому что ты защищаешь меня, и тебе не понравится то, что я собираюсь сказать.
Мой кулак плотнее сжался вокруг палки.
— Продолжай.
— Пару недель назад я съела один из листьев, который
Я втянул воздух. Боже всемогущий, она хотела умереть. Это все, о чем я мог думать, потому что съесть чужеродный материал — верный способ покончить с собой.
Я не мог говорить.
Эстель восприняла это как знак продолжать. Вытащив из-за спины бессистемно сплетенную корзину, она показала заросли несочетаемых листьев.
Более одного вида.
Проклятый салат, под которым спрятаны какие-то бугристые картофельные штуки.
Я сверкнул глазами.
— Сколько?
Она опустила глаза.
— Пока четыре. — Взглянув на детей, она добавила: — Я пробовала каждый день в течение последней недели, чтобы проверить, сможет ли мой организм выдержать это в течение длительного времени. Я бы не дала вам ничего, если бы не была уверена, что это съедобно. — Она пожала плечами, выглядя все менее уверенной. — Нам нужно было чем-то дополнить наш рацион... ну, теперь есть чем.
Я хотел бросить в нее свою чертову палку с осьминогом. Я хотел схватить ее и расцеловать до крови. Я хотел кричать и вопить, встать на колени и поблагодарить ее за то, что она была достаточно храброй, чтобы сделать что-то настолько бескорыстное.
— Я не могу в это поверить. — Мой рык скрывал мои истинные мысли. — Я не могу поверить, что ты действовала за моей спиной.
Она вздрогнула.
— Я знаю. Мне жаль. Но я была готова рискнуть. Как я уже сказала, это мое тело... — Она прервала себя, передернув плечами. — В любом случае, я подумала, что у нас сегодня отличный ужин, так давай сделаем его еще лучше с салатом. И если мы сможем выяснить, как приготовить таро... это еще один элемент еды, которым мы сможем наслаждаться.
— Ура! — Пиппа прыгала вверх и вниз. — Ням. Дай мне. — Ее рука исчезла в корзине, и прежде чем я успел вскрикнуть, она запихнула несколько листьев в рот.
— Что, черт возьми, она только что съела? — Мой вопрос был адресован Эстель, но Пиппа ответила с набитым ртом.
— Кроличью еду.
Эстель посмотрела на меня из-под опущенных век.
— Она более острая и горькая, чем то, что мы ели раньше, но мы привыкнем к ней. Не говоря уже о том, что у нас есть бесконечный запас, если нам понравится вкус.
— Мне нравится. — Пиппа потянулась за еще одной горстью. — Мне нравится больше, чем моллюски.
Коннор сморщил нос, но принял глянцевый лист, когда Пиппа практически запихнула его ему в рот.
Он нерешительно жевал.
Я подождал, пока он проглотит.
— Ну как?
Он поднял бровь.
— Не так плохо, как я думал.
Пиппа поспешила взять соль и несколько осколков
— Мамочка научила меня, что с солью все становится вкуснее.
Какой странный ребенок.
Эстель поймала мой взгляд. Она не расслаблялась, пока я не дал разрешение. А когда она так смотрела на меня, как я мог не дать разрешение?
Она сыграла каждый аккорд на моем сердце, как чертов маэстро.
Сбросив раздражение, я кивнул.
— Я не прощу тебя за то, что ты совершила такой безрассудный поступок за моей спиной. Но я не откажусь его съесть, если ты скажешь, что это безопасно. Я доверяю тебе и не стану тратить твою жертву впустую.
Она выдохнула с огромным облегчением.
То, что ее эмоции неразрывно связаны с моим счастьем, было еще одним намеком на то, что она солгала о том, что хочет быть только другом.
Что ж, она знала, где я живу, если передумает.
Заставив детей ухмыльнуться, я похлопал.
— Думаю, в сегодняшнем меню больше нет только осьминога.
— Давайте ужинать.
Почему?
Почему я должна быть такой сильной?
Ты хочешь меня. Я хочу тебя.
Вместе мы правы.
Врозь, ошибаемся.
Но стоит ли это последствий, если мы поддадимся этой песне?
Текст песни «Почему» взята из блокнота Э.Э.
…
ДВЕНАДЦАТЬ НЕДЕЛЬ
(декабрь)
Однажды в песне у девушки в один миг отняли все. Но в этом она нашла ценность чего-то гораздо более ценного.
Ночь, когда мы ели осьминога, стала для нас переломным моментом.
Гэллоуэй никогда не упоминал о том, что я пробовала листву для еды, и никогда не отказывался от листьев, которые я считала подходящими для употребления. Мы вымачивали таро в течение нескольких дней и выливали воду перед двойным кипячением, чтобы убедиться, что имеющиеся токсины больше не опасны.
Шаг за шагом мы все осваивали новые навыки. Это не было сознательным решением (хотя я делала все возможное, чтобы ежедневно углублять свои знания), но эволюция взяла на себя контроль, чтобы обеспечить наше выживание.