Невидимый мир
Шрифт:
Ивик ничего не придумала. Все было документально, теперь она без затруднений пользовалась источниками - все равно она знала о Рейте и Кларене больше, чем кто-либо из живущих. И как Рейта умерла. В отчаянии. В ужасе от случившегося и от сознания невозможности что-либо изменить. Ивик прошла вместе с Рейтой все эти состояния. Ей было плохо. Ее тошнило, и когда пуля вошла Рейте в шею, под ухом ("основание мозга. Мгновенная смерть"), у Ивик долго болело это место, болело, будто она потянула мышцы. Ивик умирала вместе с Дейтросом. Потом она увидела новый Старый Дейтрос... и зеленую Медиану, откуда ей уже не было хода на Твердь. Медиану, откуда она могла наблюдать - и охранять свой мир, который не может погибнуть. И она увидела там Кларена. И был
Сейчас Ивик как бы мысленно взвешивала книгу на ладони. Какой она получилась? Нужна ли она будет кому-нибудь? Бен, конечно, прочитает с удовольствием... Дана. Женька. Ивик перебрала в памяти еще нескольких своих постоянных читателей. Может быть, ее даже напечатают. Тема интересная... А получилась ли эта тема? Ивик мысленно скользила вдоль хорошо знакомых изгибов и поворотов романа. Трудно сказать... кто знает.
Она ощущала себя совершенно счастливой. Так мать чувствует себя, только что родив здорового младенца. Совершенное, непередаваемое счастье, и огромная усталость. Ивик была выжата досуха. Перемолота. Внутри - полная пустота, она вложила в книгу все, что было, всю боль, всю радость, все, что было пережито, и ей не было этого жаль.
И уже почти все равно, что будет с этим дальше.
Ивик подошла к окну. Фонарь тускло светил в глаза. Под фонарем внизу поблескивали камешки. Тиккен и Файр бродили где-то наверху, озаряя Новый Дейтрос разноцветным сиянием. Да, внутри было пусто. И в то же время Ивик ощущала бесконечную силу. Абсолютный Огонь, как когда-то давно, в будущем.
– - Стоит жить ради этого?
– спросил ее кто-то. И она ответила.
– - Да. Стоит.
В Питер пришла весна. Ранняя мартовская теплынь - потом еще схватится лед, и жгучие метели будут бить в лицо, и снова выпадет колючий серый снег. Но сейчас было так, как будто уже почти лето. Легкие распахнутые куртки. Солнце и тени. Сумасшедшая капель с крыш.
Лифт вознес Ивик на восьмой этаж. Ее новая квартира, на этот раз без соседей. Ивик замешкалась, поворачивая ключ в замке.Шагнула внутрь. Квартира еще совершенно пуста, один только рабочий компьютер - точнее, корпус обычной пи-сишки со встроенным дейтрийским эйтроном, и сложенный плоский монитор на полу. Матрац - на нем Ивик пока что и спала, и работала, уткнувшись в монитор. В углу свалены грудой обойные рулоны, всякая всячина - клей, краска, кисти, ведра, тряпки, рулетка...
Ивик включила компьютер. Села на матрац, раскрыла монитор - проводов никаких не было. С легким гудением на мониторе возникли окна... Пять, всего пять, только ее собственные окна, диспетчер пока ее не загружал.
У Ивик пока не так много времени, чтобы наблюдать полноценно. Придется самой делать ремонт. Заказать мебель - ей выделили на это энную сумму. Но поглядывать-то можно.
Ивик соскучилась по своим трансляторам.
Особенно хорошо дела шли у Юлии. Ивик улыбнулась, глядя на нее. Юлия действительно похудела. Она вошла во вкус. Ей понравилась другая жизнь. Сейчас она, в новеньком брючном костюме, изящная и помолодевшая, драила пол в своем офисе, напевая под нос "Лучше нету того цвету". Юлия любила старые советские песни. А еще, и это несказанно радовало Ивик, удалось пристроить новый роман Юлии, и она уже получила гонорар, и теперь ждала с нетерпением выхода своей вещи в свет.
Илья сидел за компьютером в своем новом жилище - снятой на двоих с Ладой комнатушке. Лада оказалась неожиданно хозяйственной и практичной. Уже сделан какой-никакой ремонт, отдраена старенькая мебель. Илья делал дизайн сайта для какой-то фирмы - и заказчика ему нашла тоже Лада. По стенам висели старые его космические картины, а у двери - новый карандашный набросок, маленькая изящная инопланетянка с круглым лицом, очень напоминающая подругу Ильи. Ивик улыбнулась. Этим двоим хорошо вместе. С родителями Илья страшно поссорился, но в конце концов, все это пойдет ему на пользу. Главное - он рисовал, и рисовал много.
Жаров. Наблюдение за ним все еще не было снято. И сейчас Ивик смотрела на Жарова с надеждой. Да, он забросил "Корпорацию тени". Но сейчас, в своем новеньком дубовом кабинете, за роскошным гигантским монитором, плоским, как бумажный лист, он сидел и тихо, медленно надиктовывал странный бред, пришедший ему недавно в голову.
Это была космическая опера. Про мальчишку, который сбежал из дома, в поисках романтики, и как водится, нашел совсем не то, чего ожидал. Там были совершенно головоломные инопланетные существа. Там была дружба и, кажется, любовь. Может быть, это была и не очень дейтрийская книга, но - живая. Правда, Жаров писал ее редко. Время от времени. Он не знал, будет ли вообще печатать ее, показывать кому-то. Ради денег он продолжал работу над сценарием, окончательно превращенным в плоский развлекательный боевик. Но иногда в нем просыпалось что-то... Огонь. Ивик улыбнулась. Великий, модный, богатый писатель, ставящий себя на ступенечку-другую выше остальных, менее удачливых и талантливых - но ведь и у него, как и у этих неудачников, ничего нет, кроме Огня. Если бы только он это понял...
Да, и в Медиане гэйны отличаются по силе и таланту, по мощи - только вот сравнивать это не принято. Звания и награды дают не за это. За мужество, за хорошую работу... Но не за то, на что ты способен в Медиане. Потому что это - как бы и не твое. Это Огонь. Общий, один на всех. Только черпай из этого источника и - твори.
И не думай, что ты чем-то лучше других...
А впрочем, и думай. Думай, если тебе так легче, если так из души рвется огонь.
В четвертом окне Ивик наблюдала Женькину маму. Поводок пришлось навесить на нее. В любую секунду Ивик готова была сорваться с места. Убийство предотвратить не удастся, конечно, но ее ведь и не станут убивать. Могут похитить, чтобы шантажировать Женю - и вот этому Ивик вполне может противостоять. Женькина мама бродила по магазину, выбирая себе брюки. От лица Женьки, которая якобы уехала по какой-то стипендии учиться в Германию, маме присылали немного денег. Женька сама, скрипя зубами и ворча, писала маме регулярно письма, которые Ивик потом отсылала по интернету. Звонить из Германии - якобы дорого.
К счастью, у Жени немного родственников. Близких, кроме мамы, совсем никого.
В пятом окне был Штопор. Они с ребятами как раз настраивались, готовясь к записи. В новенькой студии одного из друзей Штопора... Ивик с тревогой вглядывалась в лицо парня. Он ходил опасно. Дорши знали о нем, знали о том, что он - транслятор дейтрийских идей, что за ним наблюдает куратор. Но они не станут просто так убирать Штопора, в конце концов, что значит один-единственный транслятор... Смерть его может стать опасной. Это делают иногда, маскируя под автокатастрофы, например. Но малоизвестного певца - а Штопор пока не так уж известен в стране - вряд ли тронут. К триманцам все же приходится относиться бережно - возможно нарушение конспирации, возможны ответные шаги со стороны Дейтроса... Ивик надеялась, что парня не тронут. На всякий случай, наверное, придется сорвать ему выход нового альбома. Альбом может широко разойтись, он многообещающий, Штопор прославится, нервы у наблюдателей не выдержат... Нет, с раскруткой Штопора лучше подождать год-другой.
Медно прокатился по студии гул. Ивик усилила звук. Увеличила окно Штопора на половину экрана.
Лицо парня было спокойным. Он стоял как гэйн в Медиане перед атакой. Пальцы нервно опустились на струны. Задрожали ударные. Поплыли низкие, тяжелые звуки. "Ядерная весна" играла вступление. Ивик замерла от предчувствия. Это была музыка - как для ее последнего романа. Это о Рейте и Кларене, как они выходили в последний патруль... и вот так же было тревожно и неясно, и они уже чувствовали, что сейчас произойдет страшное, потому что в Медиане чувствительность обостряется. Эта музыка не требовала слов. Она и так говорила все, что нужно - о мужестве, о решимости, о последнем отчаянии и надежде.