Невидимый
Шрифт:
— Батюшки! — вскрикнулъ онъ. Какъ ты меня напугалъ! Ну, можно ли такъ хватать?
Свободными пальцами онъ ощупалъ руку, схватившую его за кисть; пальцы его робко двинулись по этой рук вверхъ, потыкали мускулистую грудъ и изслдовали бородатое лицо. Собственное лицо Марвеля было сплошнымъ недоумніемъ.
— Ума не приложу! — сказалъ онъ. Да это даже почище птушинаго боя! Очень любопытно! Вонъ я вижу прямо сквозь тебя зайца, этакъ, примрно, за версту! И ничего-то изъ тебя не видно, ну, ни синь-пороха, кром…
Онъ внимательно всматривался въ пустое, повидимому, пространство.
— Ты лъ хлбъ съ сыромъ? — спросилъ онъ, не выпуская невидимой руки.
— Врно. Они еще не успли усвоиться организмомъ.
— А-а, — сказалъ мистеръ Марвель. Все-таки оно жутко маленько,
— Конечно, все это вовсе не такъ чудесно, какъ теб кажется.
— При моихъ скромныхъ требованіяхъ достаточно, — сказалъ мистеръ Томасъ Марвель. Какъ это ты устраиваешь, скажи на милость? Какимъ это манеромъ, чортъ возьми?
— Слишкомъ долго разсказывать. Да вдобавокъ…
— Право, никакъ въ толкъ не возьму, — продолжалъ мистеръ Марвель.
— Что мн нужно сказать теб теперь, такъ это слдующее: я нуждаюсь въ помощи… Вотъ до чего дошло! Я вдругъ наткнулся на тебя. Бродилъ, почти обезумвъ отъ злобы, голый и безпомощный. Могъ бы убить кого-нибудь… И увидлъ тебя…
— Господи Іисусе! — сказалъ мистеръ Марвель.
— Я вышелъ на тебя сзади, сначала колебался и продолжалъ идти своей дорогой.
Лицо мистера Марвеля было краснорчиво.
— Потомъ остановился. «Вотъ», подумалъ, «такой же отверженный, какъ я. Какъ разъ подходящій человкъ.» Повернулъ назадъ и пришелъ къ теб. И…
— Господи Іисусе! — повторилъ мистеръ Марвель. Просто, голова идетъ кругомъ. Позволь спросить, что жъ это такое? Какой же теб понадобилось помощи? Невидимый, ишь ты!
— Мн нужно, чтобы ты помогъ мн добытъ платье и пристанище и еще разныя другія вещи. Я не могу дольше бросать ихъ. Если же не поможешь, — н-ну!.. Но ты поможешь, долженъ помочь.
— Погоди-ка, — сказалъ мистеръ Марвелъ. Просто извелъ ты меня совсмъ. Дай передохнуть. Отпусти. Дай прійти въ себя. И ты почти сломалъ мн палецъ на ног. Все это такъ нелпо: пустыя дюны, пустое небо, на много миль кругомъ ничего, кром лона природы, и вдругъ голосъ… Голосъ съ неба! И камни. И кулакъ… Господа Іисусе Христе.
— Оправься, — сказалъ голосъ, — соберись съ духомъ, потому что, какъ ни какъ, а теб придется таки взять на себя дло, которое я теб назначилъ.
Мистеръ Марвель надулъ щеки и глаза его покруглли.
— Я выбралъ тебя, — сказалъ голосъ. Кром нсколькихъ дураковъ тамъ, въ деревн, теб одному извстно, что существуетъ такое явленіе, какъ невидимый человкъ. Ты долженъ быть моимъ помощникомъ. Помоги мн, и я сдлаю для тебя великія вещи. Невидимый человкъ — человкъ очень сильный.
Онъ остановился, чтобы чихнуть.
— Но если ты меня выдашь, — продолжалъ онъ, — если не исполнишь моихъ приказаній…
Онъ замолкъ и крпко ударилъ мистера Марвеля по плечу. Мистеръ Марвель при его прикосновеніи вздрогнулъ отъ ужаса.
— Да я вовсе не собираюсь тебя выдавать! — сказалъ мистеръ Марвель, осторожно пятятсь въ противоположномъ отъ пальцевъ направленіи. Выкинь ты это изъ головы, сдлай милость. Одного хочу — помочь теб. Ты скажи только, что мн длать-то? Господи Іисусе! все что прикажешь, все сдлаю даже съ превеликимъ удовольствіемъ.
X
Мистеръ Маравель въ Айпинг
Когда затихла первая буря паники, Айпингъ началъ разсуждать. (Вдругъ поднялъ голову скептицизмъ, — скептицизмъ довольно робкій, вовсе не увренный въ своей основательности, но, тмъ не мене, скептицизмъ. Не врить въ Невидимаго было гораздо легче, а тхъ, кто видлъ, какъ онъ разсялся въ воздух, или чувствовалъ силу его руки, можно было сосчитать по пальцамъ. Изъ числа этихъ свидтелей, къ тому же, вскор оказались выбывшими мастеръ Уоджерсъ который заперся на вс замки и запоры и сидлъ дома, какъ въ неприступной крпости, и Джафферсъ, лежавшій безъ памяти въ пріемной «Повозки и лошадей». Великія и необычныя идеи, превышающія опытъ, часто имютъ на людей мене вліянія, чмъ боле мелкія, но существенныя соображенія. Айпингъ пестрлъ флагами и обитатели его были разряжены по праздничному. О Духовомъ дн мечтали за мсяцъ и боле. Часамъ къ двумъ даже т, кто врилъ въ Невидимаго, начали осторожно приниматься за свои маленькія увеселенія, утшая себя мыслью, что онъ ушелъ окончательно, а для скептиковъ онъ усплъ обратиться въ шутку. Все народонаселеніе, однако, — какъ врующіе, такъ и неврующіе, — обнаруживало весь этотъ день удивительную общительность. На Гейсманскомъ лугу красовалась палатка, гд мистрессъ Бойтингъ и другія дамы приготовляли чай, между тмъ какъ снаружи дти изъ воскресной школы бгали взапуски и играли и въ разныя игры, подъ шумнымъ предводительствомъ священника, миссъ Коссъ и миссъ Сакботъ. Конечно, въ воздух чувствовалось еще что-то тревожное, но почти всмъ хватало благоразумія скрывать испытываемый ими фантастическій трепетъ. На деревенскомъ лугу натянутая покато веревка, по которой можно было стремглавъ слетать на мшокъ внизу, держась за двигавшуюся на блок ручку, пользовалась большимъ расположеніемъ юношества, равно какъ и качели и тиръ. Было тутъ и гулянье и паровой органъ, привязанный къ не большому катальному креслу и распространявшій въ воздух острый запахъ масла и не мене пронзительную музыку. Члены клуба, побывавшіе утромъ въ церкви, щеголяли теперь роскошными розовыми съ зеленымъ значками, и нкоторые боле предпріимчивые даже шляпы украсили яркими бантами. Старый Флетчеръ, имвшій весьма суровыя понятія о соблюденіи праздника, виднлся сквозь жасмины своего окна или въ отворенную дверь (кому какъ угодно было смотрть) и, осторожно стоя на доск, прилаженной на двухъ стульяхъ, блилъ потолокъ своей передней комнаты.
Часовъ около четырехъ въ деревню вошелъ со стороны дюнъ какой-то незнакомецъ. Это былъ маленькій, толстый человчекъ въ необыкновенно истрепанной шляп, повидимому, сильно запыхавшійся. Щеки его то отвисали, то крпко надувались. Покрытое пятнами лицо имло выраженіе боязливое, а двигался онъ какъ бы съ какой-то насильственной торопливостью. Онъ завернулъ за уголь, около церкви и направился къ «Повозк и лошадямъ». Между прочимъ и старый Флетчеръ помнитъ, что видлъ его, старый джентльменъ былъ даже такъ пораженъ его очевиднымъ волненіемъ, что совсмъ и не замтилъ, какъ струя разведенной известки сбжала по кисти прямо ему въ рукамъ,
Незнакомецъ этотъ, какъ показалось обладателю тира, говорилъ самъ съ собой, то же самое замчено было и мистеромъ Гокстеромъ. Онъ остановился у подножія лстницы въ «Повозку и лошади» и, судя по словамъ мистера Гокстера, какъ будто выдержалъ сильную внутреннюю борьбу, прежде чмъ ршился войти въ домъ. Наконецъ, онъ поднялся на крыльцо, и мистеръ Гокстеръ видлъ, какъ онъ повернулъ налво и отворилъ дверь пріемной. До мистера Гокстера донеслись голоса и изъ пріемной и изъ буфета, сообщавшіе незнакомцу объ его ошибк.
— Это частное помщеніе! — объяснилъ ему Галль, и незнакомецъ, неловко затворивъ дверь, пошелъ въ буфетъ.
Черезъ нсколько минуть онъ появился снова, вытирая губы обратной стороною руки, съ видомъ спокойнаго удовольствія, показавшагося Гокстеру напускнымъ. Съ минуту простоялъ онъ, оглядываясь по сторонамъ, потомъ Гокстеръ видлъ, что онъ какъ-то странно, какъ бы украдкой, пробирается къ воротамъ двора, на который выходили окна гостиной. Посл минутнаго колебанія онъ прислонился къ одному изъ столбовъ у воротъ, вынулъ короткую трубку и стиль набивать ее. Пальцы его дрожали. Онъ неловко зажегъ ее и, скрестивъ руки, сталъ курить въ лнивой поз, совершенно не согласовавшейся съ зоркими взглядами, которые онъ бросалъ по временамъ внутрь двора.