Невидимый
Шрифт:
— Ну такъ что же?
— Ничего. Руки-то не было, пустой рукавъ. Господи Іисусе Христе, подумалъ я, совсмъ калка! Наврное у него есть пробковая рука, да снялъ онъ ее пока. А все-таки, думаю себ, чудно что-то. Ну какъ, чертъ возьми, могъ рукавъ держаться открытымъ и подниматься, коли въ немъ ничего не было? А въ немъ ничего не было, это я вамъ врно говорю. Пустой до самаго сгиба. Я видль его внутри до самаго локтя, и въ маленькую дырочку на матеріи проходилъ свтъ. «Господи Боже мой!» воскликнулъ я. Онъ вдругъ остановился и выпучилъ свои огромныя буркалы сначала на меня, потомъ на рукавъ.
— Ну?
— Ну и ничего. Ни слова не сказалъ, только поглядлъ и поскоре сунулъ опятъ рукавъ въ карманъ. «Такъ вотъ, я говорилъ, что рецептъ-то сгорлъ, не такъ ли?» — онъ вопросительно кашлянулъ. — «Какимъ образомъ, чортъ возьми, можете вы двигать пустымъ рукавомъ?» — спросилъ я. — «Пустымъ рукавомъ?» — «Да, пустымъ рукавомъ.» — «Такъ это, по-вашему, пустой рукахъ? Вы видли, что онъ пустой?» Онъ вдругъ всталъ и отошелъ отъ меня. Я тоже всталъ. Онъ сдлалъ ко мн шага три, очень медленно, остановился передъ моимъ носомъ и засоплъ сердито. Я не сроблъ, хотъ этотъ забинтованный его набалдашникъ и наглазники, тихонько на меня надвигавшіеся, могли бы хоть на кого нагнать тоску. «Вы говорите, что это пустой рукавъ?» — «Конечно.» Онъ все глазлъ на меня и молчалъ. Потомъ тихонько вынулъ рукавъ изъ кармана и протянулъ его ко мн, какъ будто хотлъ показать еще разъ. И длалъ онъ это все медленно, премедленно. Я взглянулъ. Казалось прошла цлая вчность. «Ну, что жъ», сказалъ я, наконецъ, прочищая горло, «пустой и есть». Что-нибудь нужно было сказать. Мн начинало становиться жутко… Я видлъ весь рукавъ внутри, во всю его длину. Онъ протягивалъ его ко мн тихо, тихо, — вотъ такъ, — пока обшлагъ не очутился всего вершковъ на шесть отъ моего лица. Чудная это штука видть, какъ лзетъ на тебя такимъ манеромъ пустой рукавъ! И тутъ…
— Ну?
— Что-то такое, по ощущенію, точь-въ-точь большой и указательный палецъ, — ущипнуло меня за носъ.
Бонтингъ захохоталъ.
— Да вдь тамъ не было ничего! — возопилъ Коссъ, почти до крика возвышая голосъ на «н_и_ч_е_г_о». Хорошо вамъ смяться, а я, по правд сказать, такъ былъ пораженъ, что изо всей мочи хватилъ его по обшлагу, да и давай Богъ ноги!
Коссъ замолчалъ. Въ искренности его ужаса не было никакого сомннія. Онъ безпомощно отвернулся и выпилъ второй стаканъ плохенькаго хереса милйшаго священника.
— Когда я хватилъ его по обшлагу, ощущеніе было точь-въ-точь такое, будто я ударялъ по рук. А руки-то вдь не было! Ни тни никакой руки!
Мистеръ Бонтингъ задумался и подозрительно взглянулъ на Косса.
— Исторія очень замчательная, — сказалъ онъ съ глубокомысленнымъ и серіознымъ видомъ и продолжалъ внушительно и проникновенно:
— Исторія, дйствительно, въ высшей степени любопытная!
V
Кража въ церковномъ дом
Обстоятельства кражи въ церковномъ дом извстны намъ главнымъ образомъ черезъ священника и его жену. Произошла эта кража передъ разсвтомъ, въ Духовъ день, знаменуемый обыкновенно въ Айпинг клубнымъ праздникомъ. Мистрессъ Бонтингъ, какъ видно изъ ея разсказовъ, внезапно проснулась въ предразсвтной тишин: ей совершенно ясно показалось, что дверь въ спальню отворилась и затворилась. Сначала она не разбудила мужа, а села на постели и прислушалась. До нее явственно донеслось шлепанье босыхъ ногъ изъ сосдней комнаты, уборной, по коридору къ лстниц. Убдившись въ этомъ, она осторожно разбудила преподобнаго мистера Бонтинга. Не зажигая свчи, онъ надлъ свои очки, ее капотъ и свои купальные туфли, вышелъ на площадку и сталъ прислушиваться. Онъ явно услышалъ какую-то возню у конторки въ кабинет и вслдъ затмъ отчаянное чиханье.
Вернувшись въ спальню, мистеръ Бонтингъ вооружился самымъ замтнымъ для глазъ оружіемъ — кочергою и на цыпочкахъ сошелъ съ лстницы. Мистрессъ Бонтингъ вышла на площадку. Было около четырехъ часовъ, и ночь уже на исход. Въ зал чуть брезжился свтъ, но дверь въ кабинетъ зіяла непроницаемой чернотой. А все было тихо, только чуть-чуть поскрипывали ступеньки подъ ногами мистера Бонтинга, да кто-то тихонько возился въ кабинет. Потомъ что-то щелкнуло, отворился ящикъ, и зашуршала бумага. Послышалось ругательство, чиркнула спичка и кабинетъ озарился желтымъ свтомъ. Мистрессъ Бонтингъ былъ теперь уже въ зал, и въ щелку двери ему видна была конторка, отворенный ящикъ и горящая свча на конторк. Но вора ему не было видно. И вотъ мистеръ Бонтингъ сталъ среди залы, не зная, что жъ теперь длать, а мистрессъ Бонтингъ съ блднымъ и сосредоточеннымъ лицомъ тихонько кралась къ нему. Одно обстоятельство поддерживало мистера Бонтинга — убжденіе, что воръ непремнно изъ его прихода.
Супруги услышали звонъ монеты и поняли, что воръ нашелъ деньги, отложенные на домашнія расходы, — два фунта десять шиллинговъ полусоверенами. Звукъ этотъ воодушевилъ мистера Бонтинга и пробудилъ въ немъ энергію. Ухвативъ кочергу, покрпче, онъ бросился въ кабинетъ, а вслдъ за нимъ и мистрессъ Бонтингъ.
— Сдавайся! — свирпо крикнулъ мистеръ Бонтингъ и въ изумленіи остановился.
Въ комнат, повидимому, не было ровно никого. Но они такъ ясно слышали, что тамъ кто-то возился всего за какую-нибудь минуту, что сомнваться не было возможности.
Нсколько секундъ простояли они въ оцпенніи, посл чего мистрессъ Бонтингъ прошла чрезъ кабинетъ и глянула за ширмы, и мистеръ Бонтингъ, по тому же побужденію, заглянулъ подъ конторку. Потомъ мистрессъ Бонтингъ распахнула занавса, а мистеръ Бонтингъ заглянулъ въ каминную трубу и пошарилъ въ ней кочергой. Мистрессъ Бонтингъ осмотрла воронку для бумаги, а мистеръ Бонтингь открылъ ящикъ для угля. И, въ конц концовъ, они остановились другъ противъ друга и стали смотрть другъ на друга вопросительно.
— Готовъ поклясться… — началъ мистеръ Бонтингъ.
— А свча-то! — воскликнула мистрессъ Бонтингъ. Кто же зажегъ свчу?
— А ящикъ-то! — воскликнулъ мистеръ Бонтингъ. И денегъ — какъ ее бывало!
Они поспшно направилась къ двери.
— Изъ всхъ удивительныхъ случаенъ…
Въ коридор кто-то громко чихнулъ. Они бросились вонъ изъ комнаты; въ эту минуту дверь изъ кухни хлопнула.
— Свчу давай! — крикнулъ мистеръ Бонтингъ и побжалъ впередъ.
Оба они слышали, какъ кто-то поспшно отодвигалъ желзные болты. Открывъ кухонную дверь, Бонтингъ увидлъ черезъ кладовую, какъ отворилась наружная, и въ нее мелькнули слабо освщенныя зарею, темныя, массы деревьевъ въ саду. Что изъ двери не вышелъ никто, — это не подлежало ни малйшему сомннію. Она отворилась, постояла съ минуту отворенной и съ шумомъ захлопнулась; пламя свчи, принесенной мистрессъ Бонтингъ изъ кабинета, закачалось и вспыхнуло ярче. Прошла минута, а, можетъ быть, и больше, прежде чмъ мистеръ и мистрессъ Бонтингъ ршились войти въ кухню.
Тамъ было пусто. Они снова заперли наружную дверь, подробно осмотрли кухню, кладовую и чуланъ и, наконецъ, сошли въ погребъ; но сколько ни искали, — во всемъ дом не нашли ни души.
Когда взошло солнце, маленькіе супруги, при ненужномъ свт обтаявшей свчи, все еще стояли въ нижнемъ этаж своего домика, одтые весьма странно и погруженные въ недоумніе.
— Изъ всхъ необыкновенныхъ случаевъ… — въ двадцатый разъ начать священникъ.
— Другъ мой, — сказала мистрессъ Бонтингъ, — вонъ входить Сюзи. Подожди-ка здсь, пока она пройдетъ въ кухню, и проберись тихонько наверхъ.
VI
Взбсившаяся мебель
А между тхъ, какъ разъ на разсвт Духова дня, когда не вставала еще даже многострадальная Милли, мистеръ и мистрессъ Галль оба встали и беззвучно спустилось въ свой погребъ. Дло, которое ихъ туда призывало, имло характеръ совершенно частныя и отношеніе къ специфическому составу ихъ пава.
Не успли они сойти въ погребъ, какъ мистрессъ Галль спохватилась, что забыла въ спальн бутылку съ сассапарелью, а такъ какъ экспертомъ и главной исполнительницей въ этомъ дл была она, то Галль безпрекословно отправился ха бутылкой наверхъ.