Невидимый
Шрифт:
— О, Господи! — сказалъ кто-то.
Бинты соскочили.
Хуже ничего совсмъ и быть не могло. Мистрессъ Гальь, стоявшая все время разинувъ ротъ и цпенвшая отъ ужаса, громко взвизгнула при вид того, что увидала, и бросилась вонъ изъ дома. За нею слдомъ двинулись и остальные. Вс ожидали ранъ, увчья, опредленныхъ ужасовъ, были къ нимъ готовы, и вдругъ ничего! Бинты и парикъ полетли черезъ корридоръ въ буфетъ и чуть не задли какого-то отскочившаго во-время мальчугана. Давя другъ друга, все общество кубаремъ летло съ лстницы, и не мудрено: человкъ, стоявшій въ дверяхъ и оравшій какія-то безсвязныя объясненія, до воротника пальто представлялъ изъ себя плотную, сильно жестикулирующую фигуру, — а дальше была пустота, полное отсутствіе чего бы то ни было.
Въ деревн слышали визгъ и крики, потомъ видли стремительно вырывающуюся изъ гостиницы толпу. Видли, какъ упала мистрессъ Гилль, и перепрыгнулъ черезъ нее чуть не споткнувшійся было Тедди Годфрей; слышали страшныя вопли Милли, которая выскочила изъ кухни на шумъ и прямо наткнулись на стоявшаго къ ней спиной незнакомца безъ головы. Но вопли эти внезапно смолкли,
И тотчасъ же, т кто былъ на улиц,- торговецъ пряниками, хозяинъ тира и его помощникъ, хозяинъ качелей, мальчишки и двчонки, расфранченная молодежь, старики въ блузахъ, цыгане въ фартукахъ, — вс они бросилась бжать по направленію къ гостиниц, и въ удивительно короткое время толпа человкъ въ сорокъ, быстро увеличиваясь, заколыхалась передъ заведеніемъ мистрессъ Галль, сновала, кричала, разспрашивала, восклицала и давала совты. Всмъ хотлось говорить сразу, и въ результат получалось вавилонское столпотвореніе. Маленькая кучка народу суетилась вокругъ мистрессъ Галль, которую подняли безъ чувствъ. Царствовало полное смятеніе, среди котораго какой-то очевидецъ, что было мочи, горланилъ свои совершенно невроятныя показанія:
— Оборотень!
— Такъ что жъ такое онъ сдлалъ-то?
— Двчонку приколотилъ!
— Съ ножомъ на нее бросился, вотъ что.
— Да говорю жъ я вамъ: безголовый! Не то, что, какъ говорятъ, «безголовый», а просто безъ головы!
— Вздоръ это, фокусъ какой-нибудь.
— Какъ снялъ онъ это бинты, тутъ, братцы мои, и…
Стараясь заглянуть въ отворенную дверь, толпа сплотилась въ нчто въ род напиравшаго впередъ клина, вершину котораго, обращенную къ гостиниц, составляли наиболе смлые.
— Стоитъ это онъ, я двчонка какъ заоретъ, — онъ и обернись! Она давай Богъ ноги, а онъ за ней… Всего какая-нибудь минута пришла, а онъ ужъ назадъ и ножикъ въ рук, я въ другой коврига хлба, и всталъ, будто глядитъ. Вотъ сейчасъ только… Въ эту дверь вошелъ… Говорю жъ я вамъ: башки у наго никакой и въ помин! Кабы вы раньше, сами бы…
Позади началось смятеніе, и ораторъ умолкъ. Онъ посторонился, чтобы дать пройти маленькой процессіи, твердымъ шагомъ направлявшейся прямо къ дому; во глав ея шелъ мастеръ Галль, красный и ршительный, за нимъ мистеръ Бобби Джефферсъ, деревенскій констэбль, и позади всхъ осмотрительный мистеръ Уоджерсъ. Они явились, вооруженные приказомъ объ арест.
Толпа кричала противорчивыя наказанія о послднихъ событіяхъ.
— Съ головой ли, безъ головы ли, — говорилъ мистеръ Джафферсъ, — а арестовать надо непремнно, и я его арестую.
Мистеръ Галль торжественно поднялся по лстниц и торжественно подошелъ къ двери пріемной.
— Констэбль, — сказалъ омъ, — исполняйте вашу обязанность.
Джафферсъ вошелъ въ пріемную, а нимъ — Галль, а за Галлемъ — Уоджерсъ.
Имъ предстала въ полумрак безголовая фигура съ обглоданною коркой хлба въ одной, обтянутой перчаткой, рук и кускомъ сыру въ другой.
— Вотъ онъ, — сказалъ Галль.
— Куда вы лзете, черти? — раздалось надъ воротникомъ пальто.
— Чудной-то вы чудной, сударь мой, что и говорить, — сказалъ Джафферсъ, — да насчетъ головы въ приказ ничего особеннаго не значатся; сколько есть, столько и арестуемъ. Что нужно, то нужно.
— Не подходи! — заревла безголовая фигура, отскакивая.
Въ одно мгновеніе незнакомецъ швырнулъ хлбъ и сырь, и мистеръ Галль едва усплъ поймать и спрятать упавшій на столъ ножикъ. Перчатка слетла съ лвой руки незнакомца и шлепнулась прямо въ лицо Джафферса. Черезъ минуту, прервавъ начатое было объясненіе касательно арестовъ вообще, Джафферсъ схватилъ незнакомца за лишенную кисти руку и невидимое горло. Звонкій ударъ по ляжк заставилъ его вскрикнуть, но онъ не разжалъ рукъ. Гальь Галль толкнулъ черезъ столъ ножикъ Уоджерсу исполнявшему обязанность какъ бы судебнаго пристава со стороны наступленія, и сдлалъ шагъ впередъ, между тлъ какъ Джафферсъ и незнакомецъ, сцпившись и колотя другъ друга, надвигались пошатываясь прямо на него. На дорог попался имъ стулъ и съ трескомъ грохнулся объ полъ, а за нимъ растянулись и сами противники.
— Берите за ноги, — промычалъ, сквозь зубы Джафферсъ.
Мистеръ Галль, пытаясь выполнить инструкцію, получилъ здоровенный ударъ въ грудь, на минуту совсмъ его ошеломившій, а мистеръ Уоджерсъ, видя, что безголовый незнакомецъ очутился теперь уже поверхъ Джафферса, съ ножомъ въ рук отступилъ къ двери, гд и наткнулся прямо на мистера Гокстера и сиддербриджскаго ломового, явивишхся на выручку закона и порядка. Въ ту же минуту со шкафа слетло три или четыре стклянки, и въ воздух пахнуло какимъ-то дкимъ запахомъ.
— Сдаюсь! — крикнулъ незнакомецъ, хоть и подмялъ подъ себя Джафферса, и черезъ минуту всталъ на ноги.
Онъ задыхался и представлялъ весьма странную фигуру, — безъ головы и безъ рукъ, такъ какъ теперь снялъ уже и лвую перчатку.
— Длать нечего! — прибавилъ онъ захлебывающимся, почти рыдающимъ голосомъ.
Удивительно странно было слышать этотъ голосъ, исходящій какъ бы изъ пустого пространства, но суссэкскіе крестьяне — можетъ быть, самый положительный народъ въ мір. Джефферсъ тоже всталъ и вынулъ ручные кандалы, но тутъ онъ выпучилъ глаза.
— Да что же это? — проговорилъ онъ, огорошенный смутнымъ сознаніемъ несообразности всего происшедшаго. Чортъ возьми!.. Того… Куда жъ ихъ?
Незнакомецъ провелъ рукою вдоль жилета, и будто чудомъ вс пуговицы, къ которымъ обращался пустой рукавъ, разстегивались сами собою, потомъ онъ сказалъ что-то о своихъ ногахъ, наклонился, и видно было, что онъ возятся со своими башмаками и носками.
— Батюшки! — вдругъ воскликнулъ Гокстеръ. Да вдь это совсмъ даже и не человкъ никакой! Просто пустая одежа!.. Глядите-ка! Черезъ воротъ-то все насквозь видно, всю подкладку, какъ есть! Руку можно просунуть.
Онъ протянулъ было руку, но какъ будто наткнулся ею на что-то въ воздух и отдернулъ ее съ громкимъ крикомъ.
— Потрудитесь не совать мн пальцевъ въ глаза, — произнесъ воздушный голосъ тономъ свирпой укоризны. Въ сущности, вдь я весь тутъ: голова, руки, ноги и все прочее; только такъ случилось, что я невидимъ. Случай очень непріятный, чортъ бы его побралъ, но оно такъ, и это не причина, чтобы всякій айпингскій болванъ могъ безнаказанно тыкать въ меня пальцами. Понимаете?
И пара платья, теперь вся разстегнутая и свободно висвшая на своихъ невидимыхъ опорахъ, остановилась среди комнаты, держа руки фертомъ.